Дочка это: Недопустимое название — Викисловарь

Актер живет насыщенно и размашисто, а профессия продолжает его удивлять даже в 70. К примеру, в новом сериале «Цыпленок жареный» Сухоруков впервые целуется на камеру. О своих ощущениях от съемок, а также отношении к возрасту, шоу-бизнесу и проигрышам — в личном интервью.

Папина дочка — О психотерапии с максимальной откровенностью — LiveJournal

Кто же такая «папина дочка», какую женщину мы будем аналитически считать папиной дочкой?
Здесь есть множество разночтений, поэтому сначала давайте разберемся, каких же именно женщин можно считать папиными дочками в каком-то патологическом, мешающим им в жизни, отношении.
Если мы видим милую девочку в возрасте от примерно 4 до 6-7 лет, которая очень любит проводить время со своим отцом, а он с удовольствием возится с ней и любит о ней заботиться, то вот это как раз совершенно нормальный процесс. В этом возрасте девочки начинают видеть в маме соперницу и иногда вступают с ней в открытые конфликты, что по суть тоже нормально. Это возраст прохождения Эдипова конфликта, когда ребёнок выбирает и утверждается в своей половой идентичности и половой принадлежности своего будущего партнера. Этот треугольник может быть даже весьма драматичными по накалу эмоций, но это тоже совершенно нормально. Так как мы тут говорим сейчас о девочках, то девочка испытывает и переживает свою влюблённость в отца, соперничество с матерью и проигрывает это в отношениях с ними.

В общем-то, если этот период наступил, то это как раз говорит о нормальном, адекватном развитии и можно радоваться, что во многом доэдипальные бури миновали.
Тогда что же здесь может быть сложного и что может происходить в этом любовном, не побоюсь этого слова, треугольнике, что может привести к той проблеме, которую я вынесла в заголовок поста.
А вот как раз отсутствие у отца отношений с матерью или их сильная напряженность, эмоциональная слабость того или другого родителя, когда один или оба страраются осозннно или бессознательно склонить ребёнка на свою сторону, то есть если треугольник начинает «перекашиваться».
Если отец в близких эмоциональных отношениях с матерью, то он не пытается отдалить дочь от матери, а также не очерняет мать или не использует дочь, чтобы пожаловаться ей на мать. Он не даёт дочери какого-то особенного места наперсницы или этакой фаворитки, скрытой, а то и явной. А также и мать не пытается помешать общению дочери с отцом, но при этом и сама общается с ним, часто вставая между ними, чтобы забрать его внимание от дочери. Она словно даёт ей послание: это мой муж, он тебе не будет принадлежать. И отец поддерживает эту идею, покидая дочку ради отношений с матерью. Заставляя дочь испытать ревность, зависть, а потом горе, когда она понимает, что отец не будет ее прекрасным принцем и она не родит ему ребёночка.

Не подумайте, что эдиповы бури проходят очень открыто и вы всегда будете видеть подводные камни, легко их обходя. Это далеко не так, и даже в полных, хорошо функционирующих семьях, где отношения родителей друг с другом и с детьми действительно прочные и эмоционально тёплые, иногда возможны сложности и конфликты, которые не так просто улаживаются. Но они однозначно будут пережиты, если:

1) мать и отец не теряют эмоциональной связи друг с другом или имеют даже пусть другого мужа/жену; но не приглашают на роль супруга и наперсника ребенка

2)отец даст дочери ясное послание, что он уже женат, его жена для него самая лучшая, а дочка тоже прекрасная девочка и станет прекрасной женщиной, и именно потому, что она столь хороша, она найдёт себе своего мужчину не хуже, а то и лучше

3) мать даст дочери ясное послание, что отец является ее мужем, она его выбрала и способна удержать, а если дочка будет и дальше с ней в хороших отношениях, то научится у неё, как найти своего такого же прекрасного мужчину, как её. Как строить отношения с ним, как быть женщиной и быть способной удержаться в отношениях с прекрасным мужчиной и выйти за него замуж

Конечно, здесь я немного схематично говорю, и весьма примитивно, но суть понятна, я думаю.

Так вот, папина дочка в аналитическом смысле, это девочка, которая не получила от родителей этих посланий, а также была втянута в слишком близкие отношения с отцом, где мать по каким-то причинам не встала между ними. Тогда девочка вынуждена была подавлять свою развивающуюся сексуальность, ведь бессознательно любой ребёнок опасается инцеста. А если нам никто не мешает, маме папа не нужен, то ведь что-то опасное может случиться, ведь я нравлюсь папе. Девочка бессознательно чувствует напряжённость и влечение отца к ней; и, с одной стороны наслаждается этим, с другой, пугается. Маленькая девочка не испытывает сексуального влечения к отцу, ее влечение эротическое, фантазийное, оно про нежность и близость, а не про секс.
Таким образом, папина дочка, это девочка, у которой с отцом слишком близкие отношения, а мать, как конкурент и соперница отсутствует или побеждена, связь с ней повреждена или переполнена, чаще, завистью и ненавистью, а иногда презрением и обесцениванием.
У таких дочерей личные отношения складываются очень сложно. В каком-то смысле они уже замужем, за своими отцами. Их либидо во многом захвачено теми отношениями, в них много детских мечтаний о совершенстве, нежности и вечной любви, идеализированной близости без проблем и трудностей. Они так и остались теми маленькими девочками и ищут в мужчине такого же любящего отца; но вместо этого повторяют травму: становятся использованными, часто попадают в треугольник, непрожитый в родительских отношениях, ищут того одобрения, которого не получили от отца, одобрения на поиск своего мужчины, ощущения, что они достаточно выросли и привлекательны, чтобы найти, понравиться и удержать мужчину, быть любимым им.
Иногда они ищут и материнского одобрения, поддержки и требования научить их быть женщинами, почувствовать себя ими. Ведь этого они также скорее всего недополучили. А если это все адресовано одному человеку, то такие отношения будут скорее всего обречены на развал, поскольку одному живому человеку столько требований не выдержать.

Ни в коей мере не претендую на всеохватность, даже наоборот. Начала писать и поняла, что об этой теме можно писать книгу, а не пост, слишком она объемная. Поэтому ставьте лайки, пишите свои истории или вопросы, размышляйте и дополняйте меня.

Папина дочка — Клиника ISIDA Киев, Украина

26 марта 2015

Маленькая девчушка забирается на колени к папе и, обняв его тоненькими ручонками, доверительно шепчет на ушко: «Папочка, когда я вырасту, я выйду за тебя замуж»… И это – самая искренняя и трогательная похвала, которую отец может услышать от дочки. Это значит, что папа для девочки – самый лучший, самый любимый мужчина на свете.

Как же папе построить с дочкой доверительные отношения, как правильно ее воспитывать?

Ни дня без любви
Есть такое мнение, что сыновей нужно воспитывать, а дочек – любить. Маленьким принцессам очень нравится, когда им говорят ласковые слова и комплименты. И это стоит делать как можно чаще. Но, высказывая дочке одобрение, желательно избегать слов «молодец», «умница». Для девочки гораздо важнее каждую секунду ощущать, что близкие, и особенно папа, ее любят. И именно о своей любви следует снова и снова малышке говорить: «Я так тебя люблю! Ты моя принцесса! Ты самая лучшая! Ты просто красавица!» Пожалуй, главное, что должен дать отец своей дочери, – чувство опоры. Если девочка может на него положиться, чувствует, что он никогда ее не бросит и сможет защитить, она будет расти уверенной в себе и жизнерадостной.

Вместе веселее
Встречаются папы, которые рассуждают примерно так: «Вот если бы у меня был сын, я бы с ним играл и занимался, а воспитание дочки — мамина задача». Но девочке внимание отца не менее важно, чем мальчику. Не стоит думать, что «девчачьи» игры — это исключительно куклы и мишки. Дочка с восторгом разделит любую папину затею, будь то строительство гоночной трассы или бросание подушками. Ведь именно в шумной, энергичной, «мужской» игре папа как бы передает дочке часть своей силы, уверенности и чувства неуязвимости. Вот папа подбрасывает малышку сильными руками… Вот читает перед сном «Карлсона», потому что в детстве это была его самая любимая книга… Все эти моменты станут для девочки кирпичиками, из которых складываются счастливые детские воспоминания. Совместная игра в раннем детстве – начало очень важных отношений отца и дочери.

Милые ритуалы
У папы с дочкой должны быть свои маленькие секреты, свои милые ритуалы. Это станет еще одним способом сближения. Ведь ничто так не объединяет, как общая тайна. Что это за ритуалы? Может, кататься на каких-нибудь «секретных» качелях? Или время от времени устраивать променад у пруда, чтобы покормить уток? Или приходить в одно и то же кафе — попробовать «особенного» мороженого или других сладостей? Такое времяпрепровождение с папой будет дарить дочке мгновения неподдельного счастья! Это объединит их, наполнит общение радостью и смыслом.

На собственном примере
Психологи утверждают, что влияние отца на жизнь дочери формирует ее самооценку и уверенность в себе. Когда малышка подрастет, у нее появятся свои взгляды на мир. И, вполне вероятно, эти взгляды будут отличаться от родительских. Но поведение папы, его отношение к жизни всегда будут служить для нее примером построения своих собственных отношений.
Так что, уважаемые папы, старайтесь избегать лицемерия, будьте с дочками честными и искренними, даже если они еще совсем малышки. Если вы умеете признавать свои недостатки и ошибки, вы станете для подросшей дочери реальным позитивным примером общения с окружающими. Постарайтесь построить такую модель отношений, которая отражала бы ваш подход ко многим жизненно важным вопросам и позволяла бы девочке учиться у вас правильному решению возникающих проблем.
По словам немецкого педагога Х. Райнпрехта, «в минуты жизненных неурядиц только дочка может вернуть мужчине уверенность и вкус к жизни, взобравшись на колени и проникновенно шепнув: «Папочка, я люблю тебя больше всех на свете!»

Константин КРЮЧКОВ, акушер-гинеколог клиники ISIDA, отец 3-летней дочки
Моя жена, будучи беременной, наблюдалась в ISIDA, и я категорически запретил коллегам сообщать мне пол ребенка. Когда же родилась девчушка, мы были бесконечно счастливы, ведь мечтали о доченьке Сонечке еще задолго до того, как малышка появилась на свет. Как нужно воспитывать девочку? Слово «воспитывать» мне не нравится в принципе — напоминает о школьном детстве. Детей нужно не воспитывать, а любить! И постоянно, каждый день говорить им о своей любви. Еще один важный для меня момент – никогда не срывать на крохе свои негативные эмоции, поскольку крик – это признак беспомощности родителей.

Традиции деторождения в ЦА: третья дочка — будет развод

«Еще одна дочь, и я выгоню тебя из дома», — такие или почти такие угрозы могут запросто поступить в адрес центральноазиатской женщины, если она родила подряд двух или трех девочек. В нашем регионе до сих пор бытует мнение, что продолжение рода через сына – самое главное в жизни мужчины, а дочь – это лишь дополнительные, ненужные траты, ведь в будущем жить ей предстоит совсем в другой семье.

О том, как в Центральной Азии стараются избавиться от собственных дочерей, и к чему приводит такая практика, узнавала «Открытая Азия онлайн».

ТАДЖИКИСТАН

Когда в прошлом году в Таджикистане жительница Нурека Зухро Махмадерова бросилась в реку с четырьмя несовершеннолетними дочерями, большинство пользователей таджикского сегмента Интернета сразу высказали предположение о причине суицида.

«Понятное дело: четыре дочери и нет сыновей, каждый раз обвиняли бедную женщину, вот и результат», — отметил в комментариях под новостью на сайте «Азия Плюс» пользователь под ником «Юрист».

«Тут невооруженным глазом видно (причину) — у жертвы было четыре девочки, значит, муж и его близкие давили на нее, мол, «модапушт», т.е. рожаешь только девочек», — согласился с ним «Гость».

Официальную причину произошедшего полицейские не озвучили до сих пор. Впрочем, Хуршеда Калонова – жительница Душанбе и тоже мать четырех дочерей — в том, что рождение одних девочек может довести их мать до самоубийства, не сомневается.

— Потому что невозможно жить с постоянным чувством вины за то, что родила дочерей; постоянно выслушивать претензии со стороны мужа и его родственников, видеть, что он стесняется своих детей. Например, мой муж даже не стал забирать меня из роддома с третьей и четвертой дочерями, — говорит она.

Дочери Хуршеды – это совершенно здоровые девочки тринадцати, девяти, семи и пяти лет. Они тихонько сидят рядом с матерью, возятся, шепчутся между собой, но замолкают, как только мать начинает всхлипывать, рассказывая о своих бедах.

— Свекровь даже в моем присутствии спокойно говорит мужу — мол, тебе надо заводить вторую жену, от этой толку нет – рожает одних девчонок. Уже после второй дочери свекровь говорила сыну: если будет третья дочь – подавай на развод. Но я-то в чем виновата? И в чем виноваты мои девочки?

— Чем ваш муж объясняет такое сильное желание иметь сына?

— Тем, что если не будет сына, то некому будет нести его на кладбище, тем, что некому будет его кормить в старости, тем, что никто не продолжит его род, тем, что просто стыдно перед родственниками, у которых есть сыновья.

Чтобы осуществить мечту своего мужа, Хуршеда снова планирует беременность, хотя понимает, что для нее это игра в русскую рулетку: если и теперь не родит сына — выгонят из дома.

— Вам когда-нибудь говорили, что пол ребенка полностью зависит от отца?

— Да, врачи говорили об этом, но я даже боюсь сказать такое мужу, он не поверит – это раз, а, во-вторых, будет злиться еще больше, — признается Хуршеда.

— Почти никто из моих пациентов не знает, даже не догадывается о том, что пол ребенка зависит от отца, — говорит таджикский врач акушер-гинеколог Мунира Ходжаева. – И даже когда им подробно, по школьной программе объясняешь этот факт, они все равно не верят, предпочитают всю ответственность свалить на жену.

Ходжаева такие печальные истории слышит от своих пациентов постоянно. По ее словам, в последние годы в Душанбе появилась возможность определять пол будущего ребенка на ранних сроках, когда еще есть возможность прервать беременность. И, несмотря на дороговизну этого анализа, пациенты обязательно его сдают, чтобы в случае чего избавиться от нежелательной девочки.

— Если первый ребенок — девочка, то родители расстраиваются, но беременность, как правило, сохраняют; если второй ребенок — тоже дочь, то в 50 процентах случаев беременность прерывают, но если в семье третья дочь, то почти в 90% случаев от нее избавляются. Как говорит мой коллега, врач, делающий УЗИ, «была б моя воля, я бы в Таджикистане запретил определять пол будущего ребенка». Я с ним полностью согласна, — рассказывает доктор.

Кстати, специалисты утверждают, что благодаря такой практике в Таджикистане по состоянию на 1 января 2015 года количество рожденных мальчиков превысило количество девочек. Например, по данным управления демографии Агентства по статистике, в 2014 году в стране на 100 девочек были рождены 112 мальчиков.

Впрочем, Ходжаева говорит, что другие примеры в ее практике все-таки встречаются. Чаще всего счастливые отцы дочерей принадлежат к городскому и, самое главное, образованному населению.

В том, что дочерями можно и нужно гордиться, таджикистанцы убедились и во время конкурса, который был инициирован Представительством Фонда народонаселения ООН в прошлом году. Он так и назывался: «Я горжусь своей дочерью».

Участники конкурса рассказывали о достижениях своих дочерей и присылали их фотографии. Всего на конкурс было подано более 78 сочинений, 100 фотографий и 100 рисунков. И, например, лучшим сочинением был признан рассказ жителя Рашта, Нажмиддина Шарипова, который окончил лишь семь классов, но, несмотря на это, смог дать своей дочери образование в Европе.

КЫРГЫЗСТАН

Не чужды такие проблемы и Кыргызстану. В этой стране мужчины тоже озабочены продолжением своего рода, отчаянно мечтают о сыновьях, и если они не рождаются, предпочитают винить в этом своим жен. Например, так случилось в семье Гульбарчын. Когда ей был 21 год, ее украл жених, привез к себе домой, а потом уже ее родители посоветовали остаться в новой семье. Через год у женщины родилась дочь.

— Это был первый ребенок, и все просто радовались. Правда, муж довольно быстро заявил, что теперь я должна родить ему сына. Я старалась быть хорошей женой и очень скоро забеременела второй раз.

Но на УЗИ сказали, что снова будет девочка.

— Я испугалась. Дело в том, что муж выпивал, поднимал на меня руку. Я понимала, что он не будет рад второй дочери, и начала молиться, чтобы дочка родилась красивой и умной. Мне казалось, что только в этом случае ее будут любить отец и его родня, — объясняет Гульбарчын.

Девочка родилась такой, как и ожидала ее мать, но мужу Гульбарчын все равно нужен был сын, он стал уговаривать жену забеременеть в третий раз, ему вторили и родственники.

— Мне свекровь так и заявила: мол, что это за жена, если сына родить не может, — вспоминает Гульбарчын.

Забеременев в третий раз, она уже никому не сказала, что снова ждет девочку.

— Муж был уверен, что на этот раз родится мальчик. Присутствовал на родах, но, увидев, что у нас снова дочь, просто встал и ушел. Врачи были в шоке. Потом, когда меня перевели в палату, пришла свекровь и на всю больницу начала кричать: «Гульбарчын, что, опять девочку родила? Всем обещала мальчика, а родила третью девочку». Родня мужа ничего не купила для дочери: что-то от старших девочек осталось, а что-то мои родители купили, в том числе и новую коляску.

Родители Гульбарчын устроили и той (пир) в честь рождения новой внучки, пригласив родственников с обеих сторон. Отец новорожденной на этот праздник не пришел.

— Я вообще первые 40 дней его почти не видела. Потом он пришел и тут же устроил скандал. При этом схватил коляску, в которой спала наша дочка, и швырнул ее об стену. Коляска была хорошей, это и спасло малышку, — говорит женщина.

Мать Гульбарчын понимала, что третьей девочке никто не рад, и предложила забрать ребенка к  себе.

— Но кто отдаст 40-дневного малыша? Я не согласилась, надеялась, что все утрясется, старалась угодить родне мужа. Все по дому делала: убирала, стирала, готовила, кормила скот, доила коров. И при этом воспитывала троих детей, но меня все равно попрекали. Как-то свекровь заявила: «Обещала мальчика родить, а родила третью девчонку, как будто мы миллионеры. Теперь еще и сидит на нашей шее, ничего не делает», — вспоминает свою жизнь Гульбарчын.

Скоро упреки так надоели женщине, что она забрала своих дочерей, сняла квартиру и пошла работать. Пришлось нелегко: с дочками вставали в пять утра, чтобы успеть в школу, садик и на работу; Гульбарчын приходилось работать без выходных и отпусков, муж ничем не помогал. Но, несмотря на все трудности, женщина выстояла и добилась большого успеха в карьере.

— С бывшим мужем мы теперь почти не видимся, правда, я знаю, что недавно у него родился ребенок от другой женщины. И это снова дочь, — рассказывает Гульбарчын.

А вот Нарыну-байке – отцу четырех дочерей — такие переживания абсолютно чужды.

— Мы же любим своих детей не за то, что они девочки или мальчики, а за то, что они наши, за то, что они есть, — говорит он. — Вы знаете, я присутствовал при появлении на свет всех своих дочерей, и каждый раз испытывал непередаваемое счастье и благодарность своей жене и высшим силам — или кто там заведует нашей судьбой — за дочку. Я понимаю, что многие могут подумать — мол, сам-то небось сына хотел. Да, хотел, но не как продолжателя рода, а просто мы с женой хотели детей разных полов. Что же касается такого отчаянного стремления иметь сына, то это какое-то средневековье! Наследовать материальные богатства, у кого они есть, могут и женщины. Что касается фамилии, то и здесь у дочерей точно такие же возможности, как и у сыновей. Вон, у президента Назарбаева три дочки, а некоторые внуки носят его фамилию.

КАЗАХСТАН

Мечтают о сыновьях и в Казахстане, впрочем, не с такими печальными последствиями, как в соседних странах. Например, врач-гинеколог Ирина Захарова из Алматы за свою 32-летнюю практику не помнит случаев, чтобы рождение дочери привело к разводу.

— Конечно, бывает, что семьи, в которых уже три дочери, приходят за четвертым ребенком — в надежде мальчика родить. Но даже если потом выясняется, что будет опять девочка, мужчины не убиваются. Правда, заставляют жену рожать в пятый раз; не получится в пятый — в шестой и так далее, пока на свет не появится долгожданный сын, — объясняет врач.

33-летняя Алия из Астаны сейчас в положении. У нее очень продвинутая, благополучная, образованная семья. Она и муж работают в солидных компаниях. Есть у пары две дочери. Казалось бы, предрассудки, связанные с рождением сына, им должны быть чужды. Однако это не так.

— В казахских семьях больше предпочитают мальчиков. Думаю, что каждая женщина хочет родить первого сына, чтобы «отстреляться» сразу, — говорит Алия. — Знаю казахские семьи, в которых женщина рожает «до победного». Причем неважно – в состоянии они потом прокормить всех детей или нет.

По словам Алии, ее родители, родители ее супруга, муж, она сама и даже две ее дочери мечтают о появлении именно сына.

— Я ведь сама из семьи, где две девочки. Маму всегда упрекали и упрекают, по сей день за то, что она так и не родила сына. Сейчас она и сама жалеет, что не попыталась хотя бы еще раз. У казахов есть поговорка «девочка — гостья в семье, погостит, придет время — уйдет в семью мужа». Почему-то случаев, когда родня настаивала бы родить девочку после мальчиков я никогда не встречала. Обычно говорят — мол, вырастут сыновья, женятся и приведут дочек.

В последнее время в Казахстане много говорят о том, что пол ребенка можно «заказать» с помощью экстракорпорального оплодотворения (ЭКО). Но врач-эмбриолог, заведующий отделением ЭКО «Приват клиник Алматы» Владимир Чистяков в интервью ОА эти слухи развеял.

— Селекция пола в нашей стране запрещена, — сказал он.

Дело в том, что Казахстан еще в 1997 году ратифицировал международный документ — Конвенцию о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины. В этом документе строго прописано: «Не допускается использование вспомогательных медицинских технологий деторождения в целях выбора пола будущего ребенка за исключением случаев, когда это делается для предотвращения наследования будущим ребенком заболевания, связанного с полом».

— Делать селекцию пола, — продолжает объяснять доктор Чистяков, — можно только в тех случаях, когда есть медицинские показания. Например, есть наследственные заболевания, которые передаются только мальчикам, в этом случае селекция пола допустима. Во всех остальных случаях она запрещена.

Чистяков не раз сталкивался с тем, что к нему приходила пара и просила мальчика.

— Мы объясняем, что не можем делать мальчиков по заказу. И объясняем, что, кроме всего прочего, это запрещено и законодательно, — говорит эмбриолог.

Впрочем, специфика клиники Чистякова такова, что сюда, как правило, обращаются бездетные пары, которые долгие годы мечтают о ребенке, и им совершенно неважно, кто это будет – мальчик или девочка. Когда это чудо случается в их жизни, они молят бога и врачей только об одном: чтобы малыш был здоровым. Все остальное таким людям совсем не важно.

Фото: Нозим Каландаров, www.slovo.kg, www.soros.kg

Источник: Открытая Азия онлайн 

«Потерянная дочь» Мэгги Джилленхол — вялое, пятнистое и большое достижение

Около месяца назад, впервые просмотрев «Потерянную дочь», экранизацию романа Елены Ферранте Мэгги Джилленхол, я была уверена, что что-то скучал. Хотя я никогда не читал книгу, фильм не оставил у меня сомнений в том, что роман был написан как повествование от первого лица, наполненное воспоминаниями, представлениями, идеями и прямо выраженными эмоциями главного героя. Это впечатление, подтвердившееся на деле, подчеркивает существенную неудачу этого, тем не менее, совершенного фильма — сведение литературного источника к рамкам сюжета.Более того, эта замена задумчивого голоса драматическим изображением снижает эмоциональную, психологическую и интеллектуальную мощь истории. Из-за этого фильм кажется одновременно слишком коротким и слишком длинным, стройная история, растянутая в длину, и обширная история, втиснутая в двухчасовой промежуток с чрезмерной краткостью и поспешностью.

Фильм (который транслируется на Netflix) начинается ночью, когда женщина в белом (Оливия Колман) шаркает по пляжу и падает на берег. Остальная часть фильма напоминает нам об этой смутной катастрофе.Женщину зовут Леда Карузо, сорокавосьмилетний профессор литературы из Кембриджа, штат Массачусетс. На лето она снимает этаж в пляжном домике на вымышленном греческом острове Киопели, где планирует использовать изоляцию, чтобы поработать. Она садится в шезлонг на берегу моря, достает книгу («Рай Данте»), делает пометки в своем блокноте (на экране нет ничего, что можно было бы прочитать) и спрашивает дружелюбного молодого помощника — двадцатичетырехлетнего ирландского студента-бизнесмена по имени Уилл: Пол Мескаль) — для мороженого.Но приезд большой, шумной греко-американской семьи из Квинса с множеством шумных молодых людей и активных маленьких детей отвлекает внимание. В присутствии мужчин чувствуется эмбиентное, скрытое насилие, к громким женщинам присуща внутренняя агрессия, и вскоре Леда вступает в конфликт с большим кланом, но его дружелюбно сглаживает молодая матриарх Келли (Дагмара Доминчик), которая извиняется и дружит с Ледой. Связь профессора с семьей усиливается, когда малышка в группе — девочка, чья мать, Нина (Дакота Джонсон), младшая невестка Кэлли, — теряется, и Леда, присоединившаяся к поискам, находит ее.

Сильнейшее влияние семьи на Леду носит мнемонический характер: вид молодых матерей с маленькими дочерьми вызывает у нее воспоминания о ее прежних годах, почти два десятилетия назад, когда две ее дочери (сейчас за двадцать) были маленькими детьми. Обширные воспоминания, которыми отмечена большая часть фильма, показывают, какой была ее жизнь в то время, когда младшая Леда (Джесси Бакли) пыталась справиться с требованиями воспитания детей, продвигая свою академическую карьеру; ее муж, Джо (Джек Фартинг), также академик, столкнулся с аналогичными требованиями, но переложил их на Леду.В отчаянии Леда ушла из семьи, развелась с мужем и три года не видела детей. Теперь, когда перед глазами большая и крепкая семья, ее внимание и воспоминания прикованы к одной детали: потерянная девочка яростно привязана к кукле, как одна из юных дочерей Леды и как сама Леда. Леда, увидев брошенную на пляже куклу, крадет и прячет ее, превращая в нечто вроде фетиша: купает, одевает, обнимает.

Все эти элементы обеспечивают душераздирающие, завораживающие и трогательные объекты сознания без сознания, которое удерживает их вместе. Предложенная в фильме дистилляция субъективной памяти и сложное отражение в образах не достигается, потому что режиссерская стратегия, скрепляющая драму, расплывчата и расплывчата. Перспектива Леды воплощена в кадрах с точки зрения, которые пробуждают восприятие и непосредственные эмоции: образы мужчин, бушующих в море, женщин, тесно запутавшихся в суматохе семейной жизни, и потерянной девушки, одинокой в ​​каменистом уголке. кажутся благоухающими не простой детализацией фактов, а разнообразными реакциями Леды на события, на характеры.Эти мгновенные, изменчивые ответы, однако, остаются незакрепленными — они драматичны и психологически несущественны — и это в такой же степени зависит от руководства Джилленхол, как и от ее сценария.

Фильм предлагает острое ощущение близости, начиная с интенсивных (хотя и лишенных воображения) крупных планов Леды. (Кинематограф — Элен Лувар, снявшая такие замечательные фильмы, как «Все, кто угодно», «Пляжные крысы», «Никогда, редко, иногда всегда», «Счастливый, как Лаззаро». )) Но многие сцены составлены просто для того, чтобы проиллюстрировать события и дать мало ощущения физического присутствия и действия — даже в сценах решающей телесности, как, например, когда Леда берет и прячет куклу, событие, которое фильм оставляет двусмысленным, как будто решающий момент рискуя либо абсурдом, либо подлостью. Искусность выдающегося положения этого предмета и центральное место кражи в характере Леды и в сюжете взывает к реальности с обеих сторон — физически, с прямым и детальным обзором, как в криминальной драме, и психологически, по отношению к слои опыта, памяти и эмоций Леды.Вместо этого визуальное и драматическое приближения создают символ, мало что означающий, кроме кинематографической концепции литературного.

Есть очень странный момент, подсказывающий, как сильно Джилленхол урезает образ Леды. Когда в одном из воспоминаний младшая Леда говорит Джо, что уезжает, он угрожает передать детей их бабушке, матери Леды. Леда реагирует с паникой, объявляя свое детство «черной дырой», а также с ужасом и презрением, напоминая Джо, что ее мать так и не закончила школу. В фильме это замечание выглядит явно классовым — нет недостатка в любящих, умных и мудрых людях с низким уровнем формального образования — и кажется странным образом несовместимым с портретом темперамента Леды, который конструирует фильм. (Другой неучтенный вопрос классовых особенностей заключается в том, что американцы греческого происхождения могут обходить Леду в деньгах — они снимают большую виллу, а она снимает скромную квартиру, — но ее демонстративная интеллектуальная утонченность составляет ее социальный капитал.) Я был просто сбит с толку твердостью Леды. слов о ее матери, пока я не узнал, что в романе Ферранте героиня Леды родом из Неаполя, что семья на пляже тоже неаполитанская и косвенно из криминального мира, что Леда бежала от суровости своей семьи и городской среды ради ее учебе и карьере, и что появление семьи на пляже было не просто общей угрозой агрессии и взглядом на материнство, а конкретным воспоминанием об ужасах ее собственного детства.

Отделяя Леду (которая говорит, что ее род родом из английского городка Шипли) по этническому происхождению и опыту от культурных и региональных особенностей возмущающей пляжной семьи, Джилленхол резко уменьшает характер и драматизм — и, прежде всего, истощает силу современных приморских сцен. Подавляющее впечатление от того, что на пляже вы видите виртуальное возвращение собственного ужасного прошлого, сменяется общей тревогой по поводу агрессивного шума пляжной семьи. В центре драмы нынешнего, обремененного одиночеством Леды стресса ее жизни в качестве молодой матери и ее прыжка к независимости, отделившей себя от своих детей.В фильме особое значение придается отношениям Леды с молодыми женщинами из шумной семьи: сорокадвухлетней Келли, беременной первым ребенком, Леда предлагает бодряще и откровенно взглянуть на трудности материнства как на «сокрушительную ответственность». Ее связь с Ниной вращается вокруг куклы, пока в конце действия на первый план не выходят другие драматические осложнения. Отношения Леды с Уиллом (к которому она, кажется, питает проблески сексуального или романтического интереса) и с ее пожилым домовладельцем Лайлом (Эд Харрис), который неуклюже флиртует с ней, — это просто поддразнивания в отношении ее душевного состояния, ее желаний, ее настоящего. жизнь. Тем не менее, эти тонко набросанные отношения, казалось бы, связанные с определяющими событиями прошлого, становятся основными точками сюжета, которые предполагают механику построения сценария, а не драматическую необходимость.

Джилленхол придает наибольшее эмоциональное значение истории молодого профессора и начинающего ученого, чьи амбиции рискуют помешать требованиям материнства. Обрамляющая его современная история ослаблена превращением романа в костяк сюжета, который отбрасывает в сторону голос, мыслительную деятельность, питающую его.Есть более смелая адаптация, изо всех сил пытающаяся вырваться из этого — фильм, который бы подробно развил эти сцены, превратив драму Леды как молодой матери в нечто большее, чем горстка прямолинейных причинно-следственных связей, и сосредоточил бы голос, который дает настоящая напряженная жизнь. Вместо этого фильм «Потерянная дочь» занимает промежуточное положение и не отражает ни периода в жизни Леды, ни ее персонажа в целом.

Несмотря на свои драматические сокращения, «Потерянная дочь» является большим достижением, потому что по самой своей сути это своего рода метафильм: он воплощает и обозначает тип фильма, который сам по себе прискорбно редок. Это фильм, который, экранизируя роман Ферранте, указывает на острую нехватку в нынешнем кинематографе драм, которые делают то, что все время делается в художественной литературе: рассматривают жизнь женщин в интимных подробностях и в свете широких, глубоких -коренной опыт. Важнейшей темой «Потерянной дочери» является прискорбный факт, что она исключительна, что в кинематографе нет Елены Ферранте. Какими бы ни были условности и упрощения литературной адаптации, отраженные в фильме, Джилленхол бросил перчатку кинематографистам и продюсерам, киноиндустрии в целом и будущему искусства.

Моя дочь-подросток закончила детство. Теперь приходит испытание отпустить | Энди Фокс

Моя дочь-подросток — единственный человек в Австралии, который отказался бы, если бы ему предложили пляжный отдых в качестве побега от непрерывного дня взаперти и клаустрофобии совместной жизни в маленьком доме. И она не отказала мне ни задумчиво, ни с вежливым сожалением. Она отвергла меня и мой отпуск с небрежной жестокостью.

В Интернете есть забавный клип Тины Фей из «Вечернего шоу», который я нахожу очень успокаивающим в эти дни, в котором она рассказывает о своей дочери-подростке и сравнивает этот опыт с безответной офисной влюбленностью.В нем Фей замаскировала боль этих отказов легкостью осознания глупости, которую чувствуешь, преследуя недостижимое. Но отказ от моего отпуска пришел неожиданно.

Подобно одной из тех уклончивых любовниц, которые никогда не разрывали отношения сразу, но которым все чаще требовалось волшебное стечение обстоятельств, чтобы выбрать подходящий момент, моя дочь избегала собираться в поездку. Решив не испортить праздничное настроение, я терпеливо ждал и вместо этого наивно пытался умаслить ее описанием забронированного мной коттеджа, близлежащих пляжей и всего того, чем мы будем наслаждаться вместе.

Только когда мы загружали семейные сумки и собак в машину, она объявила, что не присоединится к нам. Она сказала это с оттенком презрения, чтобы ты понял, что перед тобой стоит выбор. Я мог затянуть это, заставить нежелающих проводить со мной время и испортить радости пляжного отдыха, а мог полублагодатно принять расставание и попытаться воскресить что-то для себя из того, что осталось. Но так или иначе, фантазиям об этом семейном отдыхе пришел конец.

Мало что так удивляло меня в материнстве, как скорость, с которой работа по удержанию и переносу переходит к работе по отпусканию.Держание, которое началось с веса ребенка, растущего внутри меня и однажды рожденного, только, казалось, требовало большего от моего тела, было воспринято как бескомпромиссный призыв к заботе. И хотя эта забота была в значительной степени инстинктивной и вознаграждала меня больше, чем ожидалось, я не понимал предположений, которые я делал о ее пределах и о том, кто их устанавливает.

Меня всегда устраивала мысль о том, что мои дети рано или поздно отвернутся от меня, но я предполагала, что это произойдет медленно и несколько позже.В своей голове я работал в обратном порядке от числа 18, плюс-минус год в обе стороны, когда на самом деле первые признаки разлуки с моей дочерью появились намного раньше. И поэтому было шоком увидеть, что в 15 лет желание моей дочери к семейным праздникам иссякло.

Я могла бы двигаться быстрее с некоторыми неосуществленными планами, если бы меня предупредили о предстоящем завершении этой части материнства. Или, по крайней мере, это был бы отрезвляющий вопрос, если бы я спросил себя, какие мечты у меня все еще есть для нашего семейного времени и что мешает мне осуществить их.Тем не менее, вполне возможно, что настоящим прозрением была бы не скорость, с которой растут дети, а устойчивое несоответствие между фантазией и реальностью материнства.

Подростки имеют плохую репутацию, но правда в том, что они могут быть веселой компанией. Моя дочь развила неземное качество своей внешности. Она, как и приезжие подростки, которых я наблюдаю в нашем доме, выглядят фигурами прямо из мифологии. Все взгляды скептические, далекие и настороженные, прислоненные к стенам, словно готовые броситься в бой.Она также невероятно интересна, когда у нее есть настроение. Отвержение подростками нас как родителей болезненно отчасти потому, что, хотя мы все больше восхищаемся изощренностью их юмора и смелостью их мышления, они одновременно становятся менее очарованными нашим. Но боль также бесспорно экзистенциальна.

Предзнаменование конца родительства тревожит, потому что в какой-то степени оно также говорит о борьбе с одиночеством и, в конечном счете, со своей смертностью.Я дорожу временем, проведенным вместе с мужем, и у меня также никогда не бывает достаточно времени для себя, но, тем не менее, работа всей жизни для всех нас — примириться с одиночеством и с нашими отношениями с собой. Степень, в которой мы успешно сталкиваемся с этими проблемами, часто проявляется через наших детей, которые, как буквально созданные нами самими, вызывают наши богоподобные комплексы.

Теперь я больше сочувствую тому, насколько сильно это отрицание попытки ребенка провести черту вызвано страхом, но я до сих пор помню, каким удушающим оно было с точки зрения подростка. Прошлым летом, когда я отдыхала без дочери, я осознала, что этот период материнства будет иметь решающее значение для моих детей и того, как они станут самими собой.

В каком-то смысле испытание на отпускание похоже на испытание всей этой привязанности в начале материнства. Я часто чувствую, что сдаюсь силе большей, чем я, и что меня призывают идти глубже, чем я готов или чувствую, что могу вынести. И так же, как в первый год, я плохо сплю.

Моя дочь — мой первый ребенок, и, как всегда, она делает меня матерью, которой я являюсь.

Энди Фокс — писательница-фрилансер, пишущая о материнстве с феминистской точки зрения.

Я очень сильно чувствую, что не хочу того же для себя и своего бывшего. Это был ужасный брак. Раньше он писал сообщения, писал по электронной почте и время от времени звонил в течение нескольких лет, но сейчас я редко слышу о нем, и меня это устраивает.Мой муж считает странным, что мы вообще больше не общаемся.

История продолжается под рекламой

Я знаю, что мне, вероятно, придется находиться с ним в одной комнате в будущем, и это нормально, но обязана ли я поддерживать с ним контакт до тех пор? В прошлом году у меня появился новый номер мобильного телефона, и я не стал ему говорить. Недавно он пытался связаться со мной, и ему пришлось передать сообщение нашей дочери, так как он не смог дозвониться.

Это нормально? Должен ли я дать ему возможность связаться со мной напрямую? Я не хочу.

Аноним: Я достаточно уверен, что дочь, которая выросла в условиях ужасного брака своих родителей и вступила во взрослую жизнь во время их развода, недавно задумалась о том, чтобы быть почтовым голубем своих родителей, и решила, что не хочет.

История продолжается под рекламой

Ваш бывший судил вас примерно раз в год. Да? Это кажется довольно уважительным к твоему желанию больше не быть частью его жизни.

Но если вас не устраивает частота звонков выше нуля в год, и/или если мысль о том, что он может связаться с вами в любое время, кажется вам невыносимой, дайте бывшему номер вашего мужа, чтобы он мог использовать его на случай, если ему понадобится связаться с вами. соприкоснуться с тобой.Предположительно, ваш муж согласится на это, так как он открыт для того, чтобы ваша бывшая оставалась на связи.

Дорогая Кэролайн: Мой партнер имеет привычку рассказывать мне все, что говорит обо мне их мать. Теперь они подключают свою маму к громкой связи, чтобы я могла слышать это из первых рук, и мне велят сообщать новости таким образом.

История продолжается под объявлением

Я получил новое предложение о работе, которое не понравилось партнеру; они позвонили своей маме, включили громкую связь, а затем сказали: «Давай, расскажи ей свои важные новости. ”

Честно говоря, я был ошеломлен этим. Я спросил: «Ты используешь свою маму, чтобы делать свою грязную работу, говоря мне неприятные и обидные вещи?» Они сказали нет, конечно, нет, они просто подумали, что важно услышать, что она сказала/думала.

Я в растерянности, это нормально?

— Телефонная игра, версия для громкой связи

Телефонная игра, версия для громкой связи: Кажется, самое время напомнить, что что-то не обязательно должно быть ненормальным, чтобы вам это не нравилось.Если вас это беспокоит, то это беспокоит вас. Если вы не хотите участвовать, то вам не нужно участвовать (с обычными исключениями, связанными со смертью и налогами).

Продолжение истории под рекламой

Как оказалось, то, что делает ваш партнер, является оскорбительным — устраивает засаду, осуждает вас, говорит «неприятные, обидные вещи». Однако даже без критического края это нездорово. У вас есть отношения с вашим партнером, один на один. У вашего партнера отношения с мамой один на один. У вас отношения с их мамой, один на один.Такой, какой он есть.

Вы все можете говорить, обедать, тусоваться, праздновать, раздражать друг друга всей группой, но каждая группа — это просто набор личных связей.

Действия вашего партнера проталкивают это один на один через третье лицо, стирая границы и опутывая вас всех. Они играют с вами в мессенджера по делам своей мамы, и ясно, что они передают ваши вещи своей маме, но в основном речь идет о том, чтобы использовать свою маму, чтобы поговорить с вами. Вы сами прибили это, они отдают на аутсорсинг «грязную работу».”

История продолжается под рекламой

В этой ситуации у вас есть важный уровень контроля, который может предотвратить ее повторение: вы можете уйти.

Если вы считаете, что это поправимо, и решите остаться, вы можете просто отказаться. Вот так:

Партнер [включает Ма громкоговоритель]: «Давай, расскажи ей свои важные новости».

Вы: «Нет, спасибо» [выходит из комнаты].

Вам также не нужно сидеть и повторять все, что их мать говорит о вас.Когда-либо снова. «Спасибо, я не хочу больше слышать эти разговоры. Мы с твоей мамой можем поговорить, если нам есть что сказать. Они либо принимают и уважают это, либо вы переоцениваете, поправимо ли это.

Кем бы вы ни были, эти навыки пригодятся вам: понимание границ между вашим и чужим бизнесом и отказ от участия, когда люди их пересекают. Это сложно, но становится легче с практикой и быстрее с терапией.

Однако не тратьте свою практику (или время, или жизнь) на кого-то недоброго — и, пожалуйста, посмотрите, как недобро относится к вам ваш партнер. Оправдание ухода не должно быть оскорбительным; достаточно не любить.

«Потерянная дочь» о матери, которая отказывается отрицать себя

Просмотр «Потерянная дочь» был для меня физическим опытом. Я смотрел в своей постели на своем компьютере; Я продолжал сидеть, нервничая, беспокоясь, потом снова ложился, потом снова садился. Боже мой, Леда, Я все думал. Не делай этого! Просто дайте ребенку чертову куклу!

Фильм, снятый Мэгги Джилленхол, основан на одноименном романе Елены Ферранте.Леде 48 лет, профессор университета на летних каникулах. Она одна на пляже, сидит и читает на солнце. У нее натянутые, возможно, изменчивые отношения с молодой матерью, ее ребенком и их дерзкой, навязчивой семьей. Эти взаимодействия напоминают ей о ее собственном бурном опыте материнства.

Фильм не совсем соответствует книге, в которой гораздо больше внимания уделяется классу, более глубоко погружается в бурное детство Леды. Вместо этого фильм обращает внимание на то, что Леда — это женское тело, уязвимое и переменчивое, склонное как к разыгрыванию и плохому поведению, так и к няне и подстрекательству.

В одной из ранних сцен ранена дочь Леды. Воскресенье — «Это твой день!» — бормочет она своему мужу. Он разговаривает по телефону с Колумбией, говорит ей. Она сгорбилась за письменным столом в их спальне, пытаясь работать, а их дочери играют в другой комнате.

«Я на телефоне », — снова говорит ее муж, прежде чем она идет на кухню, чтобы разобраться с их плачущим ребенком.

«Я задыхаюсь», — говорит она.

Ее дочь порезалась — ей 5 или 6 лет — пытаясь сделать то, что делает Леда, чтобы ее дети находили волшебство.Это мотив, к которому фильм возвращается снова и снова, бесшовный способ, которым она режет фрукты. Итак, маленькая девочка истекает кровью и плачет. Она умоляет мать поцеловать ее бубу, но Леда не целует ее. Она очистит его и наложит пластырь. Она выполняет свой долг матери. Просто поцелуй эту чертову болванку, Леда , подумал я, но она не стала. И когда она этого не сделала, я тоже почувствовал кайф.