Стихи в признания о любви: Признания в любви в стихах

И мне кажется,
Что солнце ярко светит
И прекрасен мир —
Все лишь для нас.

2

Люблю тебя — скрывать не стану
Люблю тебя, как кот сметану,
Люблю тебя, как кошка мышку,
Люблю тебя, как слон мартышку,
Люблю тебя, как курица цеплёнка,
Люблю тебя, как мать ребёнка,
Как парень девушку свою…
КОРОЧЕ Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!!!

3

Я хочу тебе признаться,
Сердце полностью открыть.
Мне не верилось, что можно
Человека так любить.

А теперь я понимаю,
Без тебя мне никуда.
И любовь твоя нужна мне
Как среди песков вода.

4

Скучаю по тебе любимая,
Самая ласковая и красивая.
Без тебя мне не прожить и дня,
Всегда и везде люблю я тебя.
Будь доброй и красивой,
Будь нежной и милой.
С тобой я чувствую себя сильным.
Мужественным и любвеобильным.

5

Любимый, я в тебя влюблена,
Полна чувств, страсти полна.
Хочу проводить все время с тобой.
Обнимать тебя, гладить своею рукой.
Давай не обращать внимания на ошибки,
А вместо этого, дарить друг другу улыбки.
Радость заполним наши сердца.
Будем ходить в дворянских венцах.

6

Любимый позволь тебе сказать,
Что время жизни невозможно повернуть назад.
А любовь в моей сердце горит ежедневно,
Давай же не будем сидеть, а войдем в современность.
Будем с тобой прыгать, смеяться,
Новинкам жизни усмехаться.
Дарить тепло друг другу и уют,
Восторгаться от сладких минут.

7

Люблю тебя! — хочу сказать.
Моих эмоций не сдержать.
И для меня вот, чувства эти
Они ценней всего на свете.

Люблю! Сто раз я повторю
И в сердце бережно храню
Твой образ, что всего милей
И нету чувств моих сильней.

Длинное признание в любви стихи

Ты для меня превыше жизни всей!
Душа пылает, не дает забыться!
Трепещет сердце от любви сильней
И птицею опять к тебе стремится!

9

Так тяжело быть искреннею вслух
И мыслям дать простое озвучанье,
Когда вот так захватывает дух
От счастья, от любви и от желанья.

И так легко мечтать о нас с тобой,
Когда в тебе черпаю вдохновенье,
Закрыв глаза, повсюду ты со мной,
А сердце замирает от волненья.

Так много времени, когда ты далеко,
Так мало времени, когда опять мы вместе,
Когда не вижу я тебя — мне нелегко,
А если рядом ты — нет ничего чудесней.

10

Я шла по жизненному пути
И горестей не знала.
Но вот смогла тебя найти
И к небесам слетала.
Узрела вечное в тебе,
Открыла себе тайну,
Что ты возник в моей судьбе
Явленьем не случайным.
Люблю тебя, и громких слов
Я говорить не буду.
Отдам тебе свою любовь,
Как утреннее чудо.

11

Я люблю тебя, только тебя,
Самый, самый, единственный мой!
Всё мечтаю, надежду храня,
Что когда-нибудь будешь со мной!
Каждый вечер гуляю одна,
А в мечтах иду рядом с тобой…
Как девчонка в тебя влюблена…
Я люблю тебя, слышишь, родной?
Сердце бешено бьётся в груди
Как услышу лишь имя твоё…
Я дарю тебе сердце своё
Только ты его береги…

12

Я люблю тебя!
Ты мне веришь?!
Если, да! То меня ты любишь!
Если нет! То оставь на веки
Взгляд пленяющий меня до скуки!
Не целуй моих губ наивных,
Что поверят без слов чудесных.
Не плени ты в объятьях нежных.
Чтоб не таять при встрече с руками.
И не надо, прошу, мой милый
Меня любовью обливать!
Ну, а если, ты любишь (имя)
То счастливее всех ты будешь
Подарю тебе солнце, ветер!
И на веки забудем разлуку.
Будем вместе ходить за руку.

13

Этот сонет для тебя я пишу,
Смелый мой, сильный, любимый,
Взгляд твой ловлю и едва я дышу,
Добрый мой, неповторимый
Я не творю из тебя идеал,
Ты не стремись к совершенству.
Будь просто тем, кем уже давно стал,
Негой моей и блаженством.
И позавидуют нам небеса,
И даже дождь улыбнется.
Я так люблю, что творю чудеса.
Можно, включу тебе солнце?

14

В тот миг, когда мы встретились с тобой,
Я понял, что Амур беспристрастный, слепой,
Пустил стрелу и в сердце точно мне попал,
С тех пор мой прошлый мир совсем пропал.
Лишен покоя, сна и аппетита напрочь я,
Не нужно мне все время мира без тебя,
Но я могу лишь миг при встречах кратких,
Любить тебя, урывками, беспомощно, украдкой.

15

Любимый, ты мой самый лучший,
Своих я слов и обещаний не нарушу.
Всегда буду с тобою рядом,
Гладить тебя своим нежным взглядом.
Дарю тебе я свою ласку,
Отправимся же в месте в сказку.
Где будем весело смеяться,
Радоваться, любить и улыбаться.

16

Где бродил я темной ночью?
Твой вопрос в тупик поставил.
Я гулял по млечным далям,
Звездные слова искал…
Лунный пес мне что- то лаял
И ковшом медведь грозился,
Но ни черта в этом гаме,
Ничего не разобрал.
Пыль кометную в букеты
И в корзину сентябрику,
Я по памяти и небу
С другом в полночь собирал.
Чтоб к тебе вернуться утром и
Признаться, с чувством долга
(Перевыполнено слишком):
«Я тебя люблю…», — сказать.
И, обняв свою подушку,
Под вопросы круговые,
Улыбнусь тебе влюбленно
И взлечу к медведю спать…

17

Ты всё, что в жизни есть у меня,
Ты радость каждого дня,
С тобою мне так легко и хорошо,
Я просто таю от прикосновения твоего.
Искренние поздравления в любви прими,
Прекрасная девушка моей мечты,
С тобою по жизни идти хочу,
Люблю тебя, люблю, люблю.

Самое красивое признание в любви стихи

Свою любовь я тебе дарю,
Быть с тобой, любимая, всегда быть хочу,
Ласковая, нежная, добрая моя,
Все твои желания исполню я.
Я так рада, что у меня есть ты,
Моя принцесса из сказки долгожданная,
Всего наилучшего достойна ты,
Моя единственная и желанная.

19

Укрыть тебя хочу я пледом страсти,
Лобзать твои уста и щеки,
Ты – наслаждение и счастье,
Любви прекрасные уроки.
К тебе лечу – душой и телом,
Тебе – мои все откровенья!
Ты – торт безе мой с кремом белым,
Пирожные, халва, варенье.
Твой аромат вдыхаю сладкий,
Он естество мое пьянит,
Тебя люблю, хочу украдкой,
Меня ты тянешь, как магнит!
Хочу я гладить твой животик,
И в шейку нежно целовать,
Тебе клянусь – ты мой наркотик,
Что кровь способен опьянять!
Я от тебя кайфую и торчу!
Быть может, обратиться мне к врачу?
Но нет, мне не поможет врач,
Ты мой кумир, и мой палач!

20

Любовью полон, и горю вашими глазами,
Которые лучи испускают, во имя Азары.
Тишина тлена не так страшна,
Как ваша сногсшибательная красота.
Любовь подло со мной поступила,
Что с вами свела, ум мой просветила.
Дала понять, что не все в мире тьма,
Просто подло меня с ума свела.

21

Голос мой дрожит невольно,
Но не стану я стесняться.
От души тебе сегодня
Я хочу в любви признаться.

Может, это будет странным,
И тебя я удивлю.
Только я молчать не стану.
Знай же: я тебя люблю!

22

Любимый ты так прекрасен,
Смел, искренен и ясен.
Любовь к тебе в моей душе горит,
А сердце иногда скучает и болит.
Давай же встретимся и помечтаем,
Друг друга в нежных комплиментах искупаем.
Подарим счастье и любовь,
Наполним страстью нашу кровь.

23

Ты лучшее что может в жизни быть!
С тобой я себя чувствую счастливым!
И обещаю искренне любить,
Каждый день, и с новой силой!

24

Я в вас вижу только свое отражение,
Вы мираж моего воображения.
Без тоски и печали дни не проходят,
Мысли в заблуждения меня вводят.
Добра вам желаю, желаю вам и любви,
Пусть горят ваши сладости глаз огни.
Ведь в них могу утолить свой голод,
Которому в изобилии я полон.

25

Пусть дни бегут, годам не зная счета!
Пускай душа и сердце в лоскуты!
Мне быть с тобой любимая охота,
Ты стала сном, мечтою стала ты…
Пускай на миг. Хотя мне мига мало.
Знай! Я тебя навечно украду,
Чтоб знала ты, как сильно не хватало,
Мне твоих яблок в райском том саду.
Достать звезду, тебе не обещаю
И сказку сделать былью не клянусь.
Я просто чувства искренне вмещаю
В твои объятья, в них же окунусь…
Всегда вернусь к тебе моя родная
И даже если ты решишь уйти…
Я буду жить с улыбкой вспоминая,
То как сошлись две жизни, два пути.

Стихи признание в любви

И этот дар бесценный, щедрый самый,
Я сохраню навечно, навсегда.
Хочу невестой быть, женой и мамой,
И жить с тобою долгие года.

И каждый день так пылко признаваться
Тебе, мужчина мой, в большой любви.
С тобою рядом быть и наслаждаться
Адреналином, пышущим в крови.

OOO
Люблю тебя, мой нежный ангел,
Я все готов тебе отдать,
Со мною лишь была бы рядом,
Тебя готов я вечность ждать!

Но в сердце без тебя – пустыня,
Ты всех добрей, нежней, милей!
Желанней девушки нет в мире,
Люблю я с каждым днем сильней!

OOO
Люблю тебя безудержно и страстно,
Сгораю я в огне безумных чувств.
Эмоции мои мне не подвластны,
Ведь я в плену стремлений и безумств.

Люблю тебя я трепетно и нежно,
Живу мечтой, лечу душой к тебе,
Я знаю – притяжение неизбежно,
За встречу эту благодарность шлю судьбе.

Люблю тебя я просто, без причины,
Я не ищу мотивов для любви.
Есть ты и я, есть женщина, мужчина
И вожделение бурлящее в крови.

OOO
Я люблю тебя так, как жизнь любят,
Когда миг всех дороже людей,
Пусть меня мои чувства погубят,
Без тебя в мире нету идей.

Без тебя в мире пусто, как в море,
А с тобою в душе только свет,
Без тебя нету счастья, лишь горе,
А с тобой мир любовью согрет!

OOO
Как лепестки волшебных роз
И переливы снов-желаний,
Прекрасны локоны волос
И нежность глаз твоих сиянье.

Ты, словно, сказки воплощенье:
Красива очень и мила.
Ты покорила, как виденье,
И приручила ты меня.

Тобой дышу, с тобой мечтаю,
Тебя желаю защитить
От разных бед и всех страданий,
Ведь ты мне даришь повод жить.

В моей судьбе ты светлый ангел,
Что светит и тревожит душу.
Любить тебя не перестану,
И восхищаться вечно буду.

OOO
Словно огненный цветок
Солнце распускается,
Для тебя чудесный день
Снова начинается.

На подушке твоей пусть
Сны твои останутся,
Мы с тобою в этом дне
Точно не расстанемся.

Утро доброе ложится
Ровно как стежок,
Пусть тебя бодрит и греет
Ароматный кофеёк!

OOO
Ты тот, без которого жизнь невозможна,
Ты тот, без кого мне сложнее дышать,
Ты моя вера, мечты и желанье,
Ты тот, без которого не могу засыпать.

Ты все в жизни моей хорошее,
Ты и радость, и счастье, мечты,
Я с тобой забываю все беды,
Ты цветные, добрые сны.

Ты мой самый желанный, самый заветный,
Без тебя мир черно-белым бы стал,
Тебя я люблю, тобой наслаждаюсь,
Не хочу, чтобы это ты забывал.

OOO
С тех пор, как познакомились с тобою,
Жизнь показалась просто чудом мне.
Но в моём сердце больше нет покоя,
И я мечтаю только о тебе.

Мечтаю никогда не разлучаться,
За встречу нашу жизнь благодарю.
И вот хочу я, наконец, признаться,
Сказав три слова: я тебя люблю!

OOO
Ты в сумерках моя звезда,
Звезда, что освещает путь.
Чтоб я не сгинул в темноте,
В трясину чтоб не мог свернуть.

Звезда моя меня ведет
К рассвету, что горит вдали.
И за тобою я пойду,
Любимая, на край земли!

OOO
Как хочется до головокружения
Тебя сейчас коснуться хоть на миг.
Никак мне не унять сердцебиения,
Ведь шепот нежных ласк и страсти крик,

И шелест крыл души звучит волнительно
В хмельной от счастья голове моей.
Мне не унять растущую восхитительность –
И семь дорог пройду, за семь морей

Умчусь с тобой мой нежный, страстный, искренний,
Мой повелитель! Только позови —
Я буду тебя греть, рассыплюсь искрами,
Твой освещая путь костром любви!

Признание в любви мужу в стихах

Моя любовь сильна и горяча,
Она кипит во мне с огромной силой.
Благословен путь будет этот час,
Что нас соединил с тобой, мой милый.

OOO
Я тебя обниму нежно-нежно,
Я к тебе прикоснусь чуть дыша!
Наше счастье с тобой неизбежно,
Хоть пока ты еще далека!

Но мы свидимся скоро, я знаю!
Ты прости мне разлуку с тобой!
Я тебя обнимаю, целую
И скучаю по тебе, Ангел мой!

OOO
Рухнула серой вуали завеса,
Мир заиграл миллионом цветов,
Все потому, что я, скептик, повеса,
Вдруг ощутил, что такое любовь:

Хрупкая, нежная, как статуэтка,
Необычайно тепла и чиста,
Невыразимым блаженством по клеткам,
Лаской, томленьем она разлита.

В сладких надеждах весь день утопая,
Время на «без» и «с тобою» делю.
Милая ты моя, сердцу родная,
Как же тебя я безумно люблю.

OOO
Тебе стоит об этом все знать:
Ты — причина моих изменений,
Ты весну нежно будишь во мне,
Даришь радость, сто тысяч волнений!

Я люблю очень сильно тебя,
Мне о чувствах молчать нету смысла,
Ведь душа моя в вихрях любви,
В небе счастья, ликуя, зависла!

OOO
Ты для меня особенный,
Ты не такой как все.
Ты для меня единственный,
Ты лучший на земле.

И я люблю глаза твои,
Улыбку и слова.
Когда со мной ты рядышком,
То кругом голова.

Поверь, что чувства искренни,
И не пусты слова.
Хочу кричать от радости,
Что я люблю тебя!

OOO
Мое родное, ласковое солнце,
С тобою не страшна мне даже тьма!
Вдруг разума безумие коснется,
Ты сводишь меня, милая, с ума!

Люблю тебя и снова понимаю,
Что нету на земле больше такой!
С тобою мне не нужно даже рая,
Ведь сделала ты жизнь мою цветной!

OOO
Тяжело найти мужчину,
Чтобы искренне любил,
Чтобы был он духом сильный,
Чтоб проблемы разрешил,

Тяжело найти такого,
Кто б вовеки не предал,
Не сказал плохого слова,
Лишь ценил, оберегал,

Кто не стал бы мелочиться,
Кто б последнее отдал,
Как бы жизнь не повернулась,
Никогда кто не предал,

О таком всю жизнь мечтала,
И просила у судьбы,
Чтоб тебя скорей послала,
Чтоб соединились мы,

Наконец, все совершилось,
Половиночка моя,
Все сбылось, что давно снилось,
У тебя теперь есть я.

OOO
Люблю – что может быть прекрасней!
Люблю всем сердцем, всей душой.
Как будто соткан мир из счастья,
Такой и светлый, и большой!

Люблю тебя – и жизнь как сказка,
И столько доброго тепла,
И столько нежности и ласки!
Хочу, чтоб ты всегда была!

OOO
Я не устану, дорогая, повторяться
И говорить всё то, о чем душа поет.
Тебе в любви, родная, объясняться
Могу я дни и ночи напролет.

Ты забрала давным-давно с собою
Покой, что жил на сердце у меня.
Ты распалила душу летним зноем,
Сильней и жарче страстного огня.

Лишь за одно твоё касание
На свете этом всё отдать готов.
Чтоб описать любви моей пыланье,
Не хватит даже миллиарда слов.

OOO
Когда ты рядом, я на небесах,
В лучах твоей улыбки я купаюсь,
Ловлю взаимность я в твоих глазах
И нежностью твоею наслаждаюсь.

Когда ты рядом, в райском я саду,
Душа поет, приходит вдохновение,
И вновь чудес с тобой я рядом жду,
Большой удачи, счастья и везения.

Когда ты рядом, солнце и луна,
И звезды в небе так пылают ярко,
Но ярче всех пылаешь ты одна,
И в сердце от лучей твоих так жарко.

Когда ты рядом, соловьи поют,
Поет душа и радостью сверкает,
И на земле – гармония, уют,
Пускай любовь живет и расцветает!

Нежные стихи признание в любви

В объятьях встретимся — и разум
Пьянящим чувством окрылён!
Как сильно я к тебе привязан!
Как крепко я в тебя влюблён!

OOO
Любовь – таинственная штука,
Ее пытаюсь разгадать.
Томлюсь я этой сладкой мукой,
С собой не в силах совладать.

Ты предложила мне задачу,
Пленив волшебной красотой.
Ответ свой твердо обозначу:
Я очарован лишь тобой.

OOO
Нет приятней этих чувств,
Это каждый знает
Только им благодаря
Мир наш выживает!

Эти чувства дарят нам
Счастье, вдохновение,
И как Пушкин написал
«Чудные мгновения»!

И гармонию они
Дарят людям тоже,
Потому-то жить без них
Вряд ли кто-то может!

Эти чувства вместе с сердцем
Я тебе дарю,
Потому что больше жизни
Я тебя люблю!

OOO
Стихи на разные проблемы
Порой ответы нам дают.
Мы их порой решаем смело,
Ну а порой они живут.

В любви признаться нам не стоит
Совсем нам сил порой, ура!
Признание отправь такое —
И будет счастья вам гора.

OOO
Я люблю тебя, мой ангел,
Это чувство не сломить,
Без тебя всегда не весел,
Без тебя мне трудно жить.

Я тобою восхищаюсь
И тобой одной живу,
Мое сердце, дорогая,
Я тебе одной дарю.

Для тебя готов на подвиг,
Горы для тебя сверну,
Я тебе одной лишь верен,
Я тебя боготворю.

OOO
У тебя я лучшая самая,
В этом крупно тебе повезло.
Красивая, умная, славная, —
Со мной не сравнится никто.
Таинственность моя к тебе искрами,
Со стороны – будто нечаянно.
Милая, нежная, искренняя,
Я – твоя не случайная.
Ты — мой родной. Я – твое счастье.
И нам не нужны с небес звезды.
Хрупкое… Не разобьется на части.
Быть счастливыми – просто.
Лучше меня никого нет на свете.
Твоя самая неповторимая.
Рядом с тобою до бесконечности,
Мой любимый. Твоя любимая.

OOO
Подобно колдовству, в тебя влюблен,
От счастья я как будто окрылен.
Снежинкою на щечку упаду,
Чтоб поняла, как сильно я люблю.

Тебя никто не сможет заменить,
Смогла ты мое сердце ослепить.
Ты, как цветок, красива и нежна,
Одна ты в целом мире мне нужна!

OOO
С три короба наври мне – я поверю,
Зови хоть в тундру – тут же побегу,
Но если вдруг прикажешь, хлопнув дверью,
Забыть тебя – знай, милый, не смогу!

Дышу тобой, живу тобой, надеясь,
Что жажду жгучей страсти утолю,
Когда, целуя, выведу на теле
Губами миллиарды раз «люблю!»

OOO
Ничего скрывать не буду,
Всё, как есть, тебе скажу.
Я тебя люблю! Ты чудо!
Чувства эти докажу.

Попроси, о чем ты хочешь.
Всё тебе могу отдать!
И мечтаю очень-очень
Я тебя поцеловать!

Не хочу я расставаться
Ни за что и никогда,
Для меня нет больше счастья,
Чем с тобою быть всегда!

OOO
Я хочу тебе признаться
В своих чувствах, мой хороший.
Ведь не думала влюбляться
Я в своём недавнем прошлом.

Но потом с тобою встреча
Всё в душе перевернула,
Отогрела моё сердце,
Радость в жизни мне вернула.

Я в тебя влюбилась страстно!
Каждый день с тобой — счастливый.
Не боюсь тебе признаться —
Я люблю тебя, мой милый!

OOO
Солнышко мое, моя родная,
Как же мне с тобою повезло!
Жизни без тебя не представляю,
Ты мне даришь ласку и тепло!

И хоть я попался в твои сети,
Но я о свободе не молю!
Я тебя сильнее всех на свете
В этой жизни, милая, люблю!

Признание любви стихами до слез

Дни летели серой пеленою,
За окном опавшая листва —
Ласково и нежно так с любовью,
Мне шептала важные слова.

Позабыли близкие подруги,
И сама к ним сильно не рвалась,
Может быть случайно на досуге,
Я тобой серьезно обожглась.

Уходила с головой в работу,
Вновь писала длинные стихи,
Даже, когда было не охота,
Я строчила в дымке тишины.

Я училась сильной быть и смелой,
Я тебя училась забывать,
Чтобы кровь спеша по тонким венам,
Не посмела пламенем сгорать.

Фильмы о любви я посмотрела,
В них все было гладко и легко,
Но душа моя, она болела,
По тебе болела все равно.

Как то ночью, мне совсем не спалось,
Было душно, и сирень цвела,
Вдруг во мне к тебе проснулась жалость,
И дорогой темной повела.

Думалось, что ты погорячился,
Что тогда расстались мы со зла,
А в окно мне лунный свет сочился,
Падая сквозь шторы на меня.

Ведь любви слова шептал не раз ты,
Ведь твоя кружилась голова,
Было и у нас с тобою счастье,
И весна конечно же была.

Ты пришел сегодня на рассвете,
Я тебя впервые не ждала,
Ты пришел сказать, что бьется сердце,
Что оно не может без меня.

OOO
Непросто мне слова сказать,
Тебе я строчки посвящаю,
Уже давно, чего скрывать,
В любви признаться я мечтаю

Красивой девушке такой,
Как ты – прекраснее не встретить,
Секрет тебе открою свой –
Ты просто лучше всех на свете!

OOO
Губами по телу блуждаешь,
Поддался горячей волне,
А ночью безумно скучаешь,
И тянешься сердцем ко мне.

Забрала покой твой навеки,
Сорвала заветные сны,
Теперь, никуда нам не деться,
От этой безумной любви.

Пульсируют вены от счастья,
Мы стали близки так с тобой,
И падает синее платье,
А вечер такой золотой.

Хочу до конца растворяться,
В руках твоих таять легко,
Хочу от любви задыхаться,
Почувствовать тело твое.

Две страсти сжигают до боли,
Так страшно тебя потерять,
Сжимая мужские ладони,
Я, чувствую жгучую власть.

Король мой желанный, любимый,
С тобой просыпаться хочу,
И к небу любовные крылья —
Поднять, чтоб узнать высоту.

OOO
Миг с тобой — воплощение мечты,
Час разлуки — вечная грусть.
Кислородом стала мне ты…
Я люблю тебя очень, клянусь!

Ты — мой ангел, моё сновидение.
И такой же, как ты — я не знаю.
Прими же моё восхищение,
Всю любовь лишь тебе я вручаю.

OOO
С тобой приятно помолчать
В уютной кухне с чашкой чая,
Еще приятнее обнять,
Шепча на ухо: «Я скучала».

С тобой приятно поболтать
О том, как день прошел рабочий,
С тобой легко собою стать,
Быть защищенной, между прочим…

Не понимаю, как жила
Я без тебя совсем недавно,
Я рада, что тебя нашла,
И вновь скажу о самом главном:

Всем сердцем я тебя люблю! —
Еще одно мое признание…
Ты береги любовь мою
От боли разочарования.

OOO
Кажется, мне улыбается небо
Многозначительно ртом желто-лунным.
Знает о тайне? О том, что я слепо
Чувствам доверилась жарким, безумным?..

Знает! Смеется – мерцают игриво
Звезды-веснушки… Мой милый, желанный,
Ты меня сделал безмерно счастливой!
Сердце наполнил мне трепетом лани,

Взглядом своим обжигающе томным
Бабочек стайку встревожил под кожей.
Тело раскрылось цветочным бутоном
В теплых ладонях твоих, мой хороший.

Нежность росою живительной жадно
Пью с твоих губ и в блаженстве пьянею…
Это любовь! Ничего мне не надо —
Только тебя, быть навечно твоею!

OOO
Мне недавно встретилось Море из ромашек,
И идти вдруг легче стало по земле.
Сердце, равнодушное к трелям диких пташек,
И любовь теперь ведет, точно луч во мгле.

Может, иногда ветра с нами не считаясь
Продолжают путь земной, теребя людей.
Только можно нам всегда, за мираж хватаясь
Выйти на простор земной, зная: счастье есть.

OOO
Ты мой защитник, мой мужчина,
С тобою счастье я делю,
Мне не нужна совсем причина,
Чтоб рассказать, как я люблю!

Тебя на свете нет дороже,
Как плюс и минус, мы с тобой!
Пусть слишком разные, и что же?
Ведь связывает нас любовь!

Надеюсь я, что чувства наши
Будут лишь крепнуть день за днем,
Ведь ты мне, милый, очень важен,
Как хорошо, что мы вдвоем!

OOO
Откровенно признаваться
В своих чувствах — это сложно.
Но молчать о том, что любишь,
Это просто невозможно!

Я хочу тебе открыться,
Правды вовсе не скрывая.
Мне твой образ часто снится,
О тебе я лишь мечтаю.

Жду я встречи, поцелуя,
Жадно каждый взгляд ловлю,
Я тебя ко всем ревную,
Солнце, я тебя люблю!

OOO
Я говорю тебе «Люблю» —
Держи мое признание,
Всегда быть рядом я хочу,
Ловить твое дыханье,

Красивый взгляд из-под ресниц,
Улыбки нежность яркой —
И снова счастье без границ,
Нет лучше мне подарка!

Красивое признание в любви стихи

Ведь ты такой, о ком всю жизнь мечтала,
Красивый, сильный, мужественный, смелый.
Ты тот, к кому во снах я улетала,
Кому стихи писала неумело.

И вот теперь ты рядом, ты со мною.
А я люблю тебя и нежно таю.
Мое ты счастье, милый, неземной,
Я в облаках парю, кружу, летаю.

OOO
Моя любовь! К тебе на крыльях грез
Лечу, стремлюсь всем сердцем и душой,
В тебя влюбился я давно, всерьез,
Свою судьбу я разделил с тобой.

Тебя любить так сладко мне, поверь,
Ты — мой подарок и чудесный приз,
Моей ты жизни радостная цель,
Моя мечта, прекрасный мой каприз.

OOO
Да, я тебя люблю.
И ты об этом знаешь.
От страсти вся горю
Меня воспламеняешь!

Мне о любви сказать
Тебе совсем несложно,
Сложней, когда с тобой
Быть рядом невозможно.

Мне чувства не открыть
Почти невыносимо,
Мне главное — любить
И знать, что я любима!

OOO
Мне так хочется тебе сказать,
Что в душе моей зажегся свет
Мне нравится с тобой мечтать,
И ото всех хранить секрет.

С тобой хочу всю ночь проговорить,
Смотреть на звезды и далекий Марс…
А расставаясь я не буду слезы лить,
Любовь сильней невзгод, я верю в нас!

Я так хочу услышать твой совет,
Ответил ты, не проронив ни слова…
И снова вижу я тебя! Привет!
В объятьях млею твоих снова!

Мне надо тебе много рассказать,
В твоих глазах сияет солнце,
Любовь из сердца рвется и опять
В душе своей я отворю оконце.

OOO
Как ветер любит вольные просторы,
Попутное течение корабли,
И как безумно эхо любит горы –
Вот так любить друг друга мы смогли!

Ты сердца ритм и свежее дыханье,
К тебе летит моя любая мысль.
Я все пройти готова испытания,
Понять бы только этой страсти смысл.

Крепчает с каждым днём ещё сильнее,
Любовь, что я так бережно храню.
А в том, что мы друг другом так болеем,
Я нас обоих искренне виню.

OOO
Хочу с тобою быть,
Хочу тебя касаться,
Мне не хватает слов
В любви к тебе признаться.

Огромен океан,
Но так мала песчинка.
Ты мир души моей,
Ты сердца половинка.

На небе много звезд,
Но лишь одну я вижу.
Ведь ты — моя звезда,
И ты гораздо ближе.

OOO
С тех пор, как я взглянул в твои глаза,
Когда увидел эту синь морскую —
Загрохотала надо мной гроза.
С тех самых пор я по тебе тоскую.

С тех пор, как золотых волос волна,
Едва касаясь плеч моих, сверкнула,
Я понял: в мире есть лишь ты одна.
С тех самых пор я по тебе тоскую.

OOO
Ты мой свет среди будней мирских,
Ты мой ангел, мое притяжение,
Без тебя я в плену у тоски,
Мой рассвет и мое наваждение…

Ты весна, та, что в сердце моем,
И не нужно мне сказку иную,
Проживая опять день за днем,
Понимаю, как сильно люблю я.

OOO
Любимый мой, ты — мой герой!
Защитник, верный друг, король!
Всегда мне радостно с тобой,
Когда ты рядом – уходит боль!

Когда со мной ты, мне не страшны,
Ни злые вести, ни горести судьбы!
Меня спасёшь ты от любой беды,
Всегда быть вместе – все мои мечты!

OOO
Единственный, любимый мой,
Все, что мне надо — быть с тобой.
Мне как дышать необходимо
Любить тебя и быть любимой.

Единственный, любимый мой,
Хочу я быть твоей женой,
Судьбою связанной навеки
С моим любимым человеком.

Стихи признание в любви

Стихи признание в любви

Хотите красиво признаться в любви своей женщине (девушке) или своему мужчине (парню), лучший способ сказать это красиво через стихи, не умеете писать свои, посмотрите нашу подборку стихов признание в любви.

Признания в любви мужчине

Из головы у меня не выходишь,
И не могу о тебе я забыть.
В мыслях моих постоянно ты бродишь,
И лишь с тобою мне хочется быть.
Если увижу — внутри все пылает,
Руки, колени и голос дрожат.
Плечи твои я во сне обнимаю,
Жизнь без тебя — это хуже, чем ад!
Раньше такого со мной не бывало,
Может, сейчас ерунду говорю,
Только себе я не представляла,
Что я кому-то скажу, что Люблю!

Люблю тебя без шанса на взаимность
И зная, что ответа не дождаться…
Как часто, сохраняя анонимность,
Слежу я за тобой, боясь признаться…
Признаться, что давно в моем ты сердце,
Одно твое «люблю» — предел мечтаний!
Но не найти к душе твоей мне дверцу,
Мне остается жить среди терзаний…

Нет, я не влюблена — я полюбила.
Да, полюбила — раз и навсегда.
Нет, не влюбилась — я люблю, мой милый,
Люблю тебя — без боли, без стыда,
Безмерно, бесконечно, безоглядно,
До замиранья сердца и души.
Тебя люблю, мой сладкий, ненаглядный…
Пусть нас любовь обоих закружит
В безумном танце нежности и страсти,
Волной горячей ласки захлестнёт…
Люблю тебя. С тобою жизнь — прекрасна!
Люблю тебя. И это — не пройдёт!

Я скажу тебе честно и прямо,
Ничего не хочу я таить:
Ты пойми меня, мой упрямый,
Лишь тебя я хочу любить,
Надоели мне все гаданья,
Без тебя не могу я жить!
Я тебе прошепчу в час свиданья:
«Я всегда тебя буду любить!»

Любовь – прекраснейшее чувство,
И без него прожить нельзя,
Ведь без любви на сердце пусто,
Об этом точно знаю я.
Любимый, будь со мною рядом,
И никогда не покидай,
Мне больше ничего не надо –
Меня держи, не отпускай!

Прости, но я хочу признаться,
Что ты – тот самый человек,
С кем я мечтаю просыпаться,
Пить утром кофе целый век!
Теперь, когда я все сказала,
Боюсь, что ты откажешь мне,
Тебя я клятвой не связала!
Но – в сердце ты горишь в огне!

Я хочу целовать и ласкать
Твои губы, лицо и тело.
Я хочу каждый день обнимать,
Чтобы душу твою отогрело.
Я мечтаю с тобой засыпать
Гладить волосы, руки и плечи,
Я мечтаю с тобою мечтать
На двоих разделять каждый вечер.
Я могу тебя страстно любить,
Отдавать тебе нежность и ласку.
Я хочу тебе рай подарить
Или жизнь превратить твою в сказку!
Я пытаюсь тебя приручить
Но уже поняла невозможно
Остается мне только любить
И поверь, это милый не сложно!

Каждый день и каждый миг судьбу благодарю
За тебя, за то, что я в глаза твои смотрю,
За улыбку нежных губ и море нежных слов,
За твою любовь.
Где бы ни был ты сейчас, хоть на краю земли,
О тебе мечты мои и мысли все мои,
Я на свете всё отдам, пройду и страх и боль,
Лишь бы быть с тобой.
Буду я любить тебя всегда
Ты мой океан, моя звезда,
Ангел верный мой, судьба моя,
Я люблю тебя.

Я люблю тебя, только тебя,
Самый, самый, единственный мой!
Всё мечтаю, надежду храня,
Что когда-нибудь будешь со мной!
Каждый вечер гуляю одна,
А в мечтах иду рядом с тобой…
Как девчонка в тебя влюблена…
Я люблю тебя, слышишь, родной?
Сердце бешено бьётся в груди
Как услышу лишь имя твоё…
Я дарю тебе сердце своё
Только ты его береги…

Вот оно сердце, возьми его! Режь его на куски!
Засохнет оно без губ твоих, увянет оно от тоски!
Я ведь тебя, сердечный мой, очень уже люблю!
И об ответном слове даже и не молю…
Просто ты знай… И радуйся, если и ты влюблен!
Что ж ты стоишь, печалишься, передо мной склонен!
Или тебе не нравлюсь я? Иль некрасива я?
Вроде бы не уродина, и не спесивая…
Встань, богатырь, с колен своих, голову подними!
Если ты тоже любишь, то попросту обними!
Я на груди твоей плакала, Боже, Тебя хвалю!
Счастье, что ты узнал сейчас, что я тебя люблю!

Нет, ты не Бог. Не Ангел. Без причин
Я, Женщина, одна из миллионов,
Тебя люблю, из всех других Мужчин,
Без всяких оснований и законов.
Нет, ты не тёплый дождь, любимый мной,
Но, так же, как ему, Тебе послушна,
Как перед ним, я вся — перед Тобой,
Доверчиво, наивно, простодушно.
Нет, ты не страсть. Но так же, как она,
Ты мной владеешь истово, всецело.
Ты как глоток хорошего вина.
Божественный романс души и тела.
Ты словно страх, что гложет без причин.
Мелодия прощальных перезвонов.
Но — я Тебя люблю, из всех мужчин.
Без всяких оснований и законов…

Я люблю тебя.
Обними меня…
Без тебя мне во Вселенной не найти тепла,
Сделать жизнь мою счастливой только ты смог,
В этом мире созданы друг для друга мы с тобой,
Небом и землёй.
Буду я любить тебя всегда,
Ты мой океан, моя звезда,
Ангел верный мой, судьба моя,
Я люблю тебя!

Признания женщине в любви (девушке)

Непросто мне слова сказать,
Тебе я строчки посвящаю,
Уже давно, чего скрывать,
В любви признаться я мечтаю
Красивой девушке такой,
Как ты – прекраснее не встретить,
Секрет тебе открою свой –
Ты просто лучше всех на свете!

Мне трудно жить с тобой в разлуке,
Любовь замучила меня!
Я так хочу, чтоб ты осознавала,
Как сильно я люблю тебя!
И пусть в твоём сердечке нежном
Обиды не таятся зря.
И знай, что б ни случилось в жизни,
Что я всегда люблю тебя!

Как хочешь, мною ты играешь:
То ласки прелесть обещаешь,
То резким словом ранишь метко.
Моя принцесса, ты кокетка!
Однажды так, сама не веря,
Во мне легко разбудишь зверя.
Зачем же, спросишь, все терплю?
Да просто я тебя люблю!

Тебе, любимая, шепчу,
признаться я в любви хочу.
Твои глаза и образ твой
Пленяют прочно разум мой.
С тобою быть я так хочу,
Что от любви я закричу.
Твоя любовь мне так нужна
Ты мне судьбою вручена.

Зачем ведешь себя надменно?
Ты видишь — я огнем горю!
И так сгорю я непременно,
Ведь я люблю тебя, люблю!
Зачем страдать зря заставляешь?
Побудь еще со мной, молю..
Ведь ты сама прекрасно знаешь,
Что я люблю тебя, люблю!
Что для тебя я должен сделать,
Чтоб доказать любовь свою?
Тобой живу, в тебя я верю,
Ведь я люблю тебя, люблю!

Мой ангел, ты прекрасней всех,
С тобою жизнь становится милей.
Хочу в любви взаимности твоей,
В сердцах распахнутых дверей.
Мне так твоя любовь нужна
Что просто кругом голова
Хочу сказать и снова повторю
Как сильно, котенок мой, я тебя люблю.

Люблю – что может быть прекрасней!
Люблю всем сердцем, всей душой.
Как будто соткан мир из счастья,
Такой и светлый, и большой!
Люблю тебя – и жизнь как сказка,
И столько доброго тепла,
И столько нежности и ласки!
Хочу, чтоб ты всегда была!

Люблю тебя, моя родная,
Как жизнь желанная моя.
Ты словно птица внеземная
Ты радость нежная моя.
Я без тебя во тьме блуждаю,
А ты — ярчайший свет звезды
Ты мне вручишь ключи, я знаю
В любви желанные сады.

Изящно-гибкая походка
Тончайшей грации полна!
В твоих глазах, моя красотка,
Страстей нешуточных волна!
В объятьях встретимся — и разум
Пьянящим чувством окрылён!
Как сильно я к тебе привязан!
Как крепко я в тебя влюблён!

Ты, радость моя, бесконечная,
Долгожданное счастье, поверь!
Ты, как солнечный лучик, желанная,
Как входящий котенок в дверь.
Без тебя мне солнце не светит,
И луна не взглянет в окно,
Без тебя только лишь дождик
Моросит и в душе темно.
Лишь одно про себя повторяю
И во сне, наяву и в бреду
Я люблю тебя, милый мой ангел,
И любви ответной я жду!

Любовь не требует признаний.
Любовь сродни душистым снам.
Она не бросит, не обманет.
Я в этот день тебе сказал.
Хочу ведь я, чтоб ты узнала,
Что значат радости любви.
Не стоит начинать сначала.
Мы чувства бережем свои.

Признание в любви Софии в стихах

***

Самым лучшим мне хочется быть для тебя,
Ты самая любимая и добрая моя,
Ты мой идеал, мой свет в окне,
Все признанья в любви только тебе.
София, моя любовь к тебе чиста, светла,
Всё, что захочешь, исполню я,
Самая красивая и нежная моя,
Хочу с тобою быть всегда.

***

Все мысли и мечты мои лишь о тебе,
Ты самая главная в моей судьбе,
Хочу с тобою быть всегда,
Уверен, ты вторая половинка моя.
Ты счастьем жизнь мою наполняешь,
Всегда меня приятно удивляешь,
В океане твоей любви я тану,
София, я тебя люблю, люблю, люблю.

***

Как хорошо, что в жизни ты есть у меня,
Добрая, милая, красивая,
Меня чаруют твой голос и твои глаза,
Только вместе будем мы счастливыми.
София, тебе все мои признанья в любви,
Лишь восхищенья достойна ты,
Исполнить я готов твою заветную мечту,
За нашу встречу любовь благодарю.

***

С первого взгляда я влюбился в тебя,
Ты мой идеал, моя мечта,
С тобою всю жизнь хочу прожить,
И чувствами всегда дорожить.
Самая добрая, нежная, милая,
Ты дарована мне судьбой,
Только с тобой я буду счастливым,
София, я восхищаюсь твоею красотой. 

***

Мы случайно встретились с тобой,
И эта встреча для нас стала судьбой,
С тобою каждый миг чудесен,
И жизнь поётся, словно песня.
София, я тебя безумно люблю,
И чувств своих не скрываю,
Самой счастливой сделать тебя хочу,
Ценю тебя, боготворю и обажаю.

***

Нет лучше в мире девушки на свете,
София, я за тебя в ответе,
Искренно и чисто тебя люблю,
Судьбу за нашу встречу благодарю.
При первой встрече понял я,
Что ты вторая половинка моя,
Всегда я буду тебя беречь,
И помнить искренность первых встреч.

***

Заключу тебя в объятья,
И тихо – тихо прошепчу,
О том, что наше счастье будет бесконечным,
О том, как сильно я тебя люблю.
Когда ты нарядом – солнце ярко светит,
Не страшен нам ни гром и ветер,
О тебе, София, все мои мечты,
Лишь восхищенья достойна ты.

***

Признания в любви: Девушке

***

Голосовые признания в любви девушке

# исповедь стихов — Привет, поэзия

Моя сестра говорит, что верит в меня,
Но я знаю, что сделаю ее синей,
Потому что я глупая маленькая потерянная пчела,
Так что я отвечаю только «Я тоже верю в себя».
Я знаю, что это весело,
Но я действительно понятия не имею.
Кажется, у меня был клей,
Но я потерял кого-то, кого я даже не знал,
Хотел бы я сказать ей кое-что, всего несколько,
Потому что даже мой ангел-защитник оставил меня, это синий.

Моя лучшая подруга однажды сказала: «Ваши стихи действительно классные»,
Она не знала, что я всего лишь клоун, но она безупречна,
Я очень ценю ее слова, но не могу заставить себя в это поверить,
Потому что мне кажется, что я кого-то сбиваю, и для этого мне нужен удар.

Сегодня я думал, что я молодец,
Но когда заходит солнце,
Я снова думаю о том, что меня нет,
Как будто я хочу взять пистолет,
И вынуть мне мозги.

Снаружи у меня такая холодная кожа,
Но внутри меня эмоциональная корзина,
Вы не хотите чувствовать и видеть то, что я видел,
Вы не хотите знать через то, что я было,
Это была не очень качественная сцена,
Потому что теперь я хочу почувствовать
Что-нибудь еще, кроме страха.

Я нахожу утешение в своих текстах,
Так я разговариваю со своими друзьями,
Но им наплевать на меня,
И это заставляет меня сосредоточиться на дешевом пиве,
Может быть вот как люди услышат,
Потому что я устал чувствовать себя ******* сумасшедшим,
Я родился не в то время и в неподходящем месте, я хочу быть готовым,
Так что я просто жду, чтобы пойти к Отцу на the up,
Просто чтобы рассказать ему обо всем, что привело меня к вершине
Ему.

И я не могу перестать писать это,
Потому что я хочу плакать, но продолжаю сопротивляться,
Чувствую, будто я в камере, я зверь,
Все смотрят на меня, это **** .

Признаюсь в любви к Циси? Выбирайте свои линии с умом

Как вы, возможно, слышали, это снова то самое милое время года. Да, я говорю о Циси, китайском Дне святого Валентина. Помимо вкусной еды или давно назревшего отпуска для любимого человека, очень важно выразить свои чувства и привязанности словами.К счастью, на протяжении всей китайской истории есть множество классических любовных стихов, которые вы можете процитировать, но убедитесь, что вы понимаете контекст стихотворения, прежде чем шептать их на ухо своему возлюбленному, поскольку некоторые из них могут испортить идеальную ночь романтики.

Древние китайцы верили, что утка-мандаринка олицетворяет верную, бескомпромиссную любовь, и часто использовали ее в качестве ориентира в литературе.Однако, согласно зоологическим исследованиям, правда далеко не так моногамна: пары уток-мандаринок держатся вместе на протяжении всего брачного сезона, но как только он закончится, самец начнет искать нового партнера.

Юань Чжэнь выразил в этом стихотворении свою нераздельную любовь к своей жене, любовь всей своей жизни, Вэй Цун.Ссылки в этих двух предложениях могут быть немного неясными, но их можно грубо перевести как «Как только я увидел океан, никакая другая вода не сможет произвести на меня впечатление. И никакие облака не заслуживают упоминания после того, как я стал свидетелем того, как облако задерживается вокруг горы Ву ». Легко ощутить неистовую любовь, которую он испытывает к своей жене, и несравненное место, которое она занимала в сознании поэта. Однако не спешите с выводами и не думайте, что вы можете использовать это свободно, поскольку это стихотворение было написано, чтобы увековечить память жены поэта после ее смерти.

Звучит как романтическая фраза, которую можно использовать в видеочате со своей второй половинкой? Подумайте еще раз, потому что эти тексты были написаны Су Ши, известным поэтом и гастрономом династии Сун, своему младшему брату после того, как они были разлучены на семь лет.Как одно из самых известных стихотворений о Луне и семейных узах, оно обычно цитируется во время Праздника середины осени и стало фирменной классикой певицы и культурной иконы Терезы Тенг.

Это стихотворение написала дебютантка и поэтесса Чжо Вэньцзюнь. Однако это послужило не признанием в любви, а прощанием с изменяющим мужем.Тем не менее, это может быть хорошим подтверждением вашего статуса холостяка.

Красная фасоль является символом тоски между влюбленными из-за ее круглой, гладкой, малиновой формы, а также мифа о том, что женщина плакала до смерти под деревом после того, как ее муж умер в приграничье и превратился в красную фасоль.Нет ничего плохого в том, чтобы использовать красную фасоль в качестве ориентира для любовных мук, но имейте в виду, что само это стихотворение на самом деле было написано для платонического друга поэта, который был выдающимся певцом.

Прежде чем вы поделитесь этим, казалось бы, романтическим и благонамеренным предложением со своим партнером, мы должны сказать вам, что оно появилось в стихотворении, написанном как прощание с проституткой, и во фразе 春风 十里 chūnfēng shílǐ «десять миль весеннего бриза». «Был косяком для квартала красных фонарей.

Если вы думаете, что это что-то вроде знаменитой строчки «Ты прыгаешь, я прыгаю» из «Титаника», то как нельзя более ошибается, потому что на самом деле это просто плач одинокой женщины, которая погрузилась в глубокую печаль, глядя на ее собственный портрет.

Прочтите: Вопросы о Циси: истинное значение «китайского Дня святого Валентина»

Изображения: Sohu, 诗词 网

Для любви Роберта Крили

Вчера хотел

говорить об этом, что смысл выше

остальные мне

важно потому что все

что я знаю, дает

от того, чему он меня учит.

Сегодня что это такое

наконец-то так беспомощно,

разные, собственные отчаяния

заявление, хочет

отворачиваться, бесконечно

отвернуться.

Если бы луна не …

нет, если вы не сделали

Я бы тоже не стал, но

что бы я не

делать, какая профилактика, какая

вещь так быстро прекратилась.

Это любовь вчера

или завтра, а не

Теперь. Могу я поесть

что ты дашь мне. Я

не заработал. Должен

Я думаю обо всем

как заработал. Теперь люблю тоже

становится наградой, поэтому

удаленный от меня у меня

сделал это только своим умом.

Вот скука,

отчаяние, болезненное

чувство изоляции и

причудливый, если напыщенный

самоуважение.Но это изображение

только ума

нечеткая структура, нечеткая для меня

потому что это моя собственная.

Любовь, что я думаю

сказать. Я не могу этого сказать.

Что вы стали спрашивать,

во что я тебя превратил,

товарищ, хорошая компания,

скрещенные ноги с юбкой, или

мягкое тело под

кости кровати.

Ничего не написано

но то, что он желает

сбудется, опасения

что еще может случиться в

какое-то другое место, какое-то

в другой раз не в этот.

Голос вместо меня,

отголосок этого только в твоем.

Позвольте мне наткнуться на

не исповедь, а

одержимость я начинаю с

Теперь.Для вас

также (также)

некоторое время за пределами места, или

место вне времени, №

ум оставил на

скажи что угодно,

это лицо исчезло, теперь.

В компанию любви

все возвращается.

Признания раба любви, часть 2 — Стихи для обзора

Признания потенциального конфессионального поэта — Coal Hill Review

Недавний сборник эссе After Confession: Poetry as Autobiography поднимает некоторые вопросы о конфессионализме, автобиографии и роли лирики I. Confessionalism, это прозвище, данное Лоуэллу М.Л. Розенталь, которым тогда владела целая школа поэзии, конечно же, привел к многочисленным обсуждениям в классе, в которых ученики заявляли, что все, что они написали строками, выражающими свои чувства, было поэзией: Я просто признаюсь, что чувствую .Чем мелодраматичнее, тем лучше.

Конечно, с этого многие из нас начинают, и я хочу сказать, что большая часть моих стихов все еще «выражает мои чувства», поскольку мои навязчивые идеи — эмоциональные, духовные, психологические — являются моими навязчивыми идеями. Это мои истины, и они являются краеугольным камнем лирического «я» моих стихов. Я менее привязан к понятию факта: соблюдение деталей ради документирования того, что произошло, — это место для журналов или дневников. Стихотворение касается читателя в такой же степени, как и писателя, это рыночный обмен строкой, в котором стихотворение должно иметь отношение к обоим.Грязные детали, которые мы снова и снова проигрываем в своей голове, могут вызвать дешевый азарт (хотя в наш век публикаций в Facebook и селфи, фотографий в Instagram и обзоров на Yelp, я думаю, что нет). Дело в том, что нас уже регулярно засыпают таблоидными подробностями о жизни людей: что предлагает поэзия как место исповеди? Как место для автобиографии?

В моем ежегоднике колледжа я цитирую Симича: «Я могу представить себе множество жизней, в которых я мог бы быть совершенно счастлив или совершенно несчастен.«Это было мое понимание того, что я художник, что-то вроде того, что говорит Киннелл в« Поэзии, личности и смерти »:« Мы движемся к поэзии, в которой поэт ищет внутреннего освобождения, так глубоко погружаясь в себя … что он внезапно находит, что он — все ». От чего мы должны быть освобождены, если не от эго, которое просит рассказать факты нашей жизни за пределами небольшой группы доверенных лиц, с которыми мы обычно делимся этими фактами.

Дело в том, что меня меньше интересуют мои жизненные истории. Я им сказал.Они не хранят для меня секрета, что я могу получить что-то большее. Когда я рассказываю историю о рождении моего сына или об отце, и кто-то говорит мне (как это часто бывает): «Тебе следует написать об этом стихотворение», моя реакция всегда одна: «Нет!» Хороший анекдот не обязательно является хорошим стихотворением, отчасти потому, что многие поэты склонны писать стихотворение так, как если бы анекдот был важнее поэзии.

Моя мать рассказывает историю о том, как подарила группе кузенов одну из моих книг, потому что в стихотворении «Едва видимая» моя двоюродная бабушка Софи предстает в истинной славе, она «выжила / два мужа, дочь / внучка и великая бабушка». внук.На самом деле, другой человек, фигурирующий в стихотворении, мальчик, которого я знал в гимназии, фигурирует в гиперболизированных деталях. И исторический персонаж Амос Стайлз, выживший после кораблекрушения, о котором я читал в музее кораблекрушений на озере Верхнее, также фигурирует в стихотворении. Хотя они и появляются, стихотворение не ни о чем из них, а скорее о моей одержимости: как наш вид переживает невзгоды и трагедии.

Более конкретно, пара этих двоюродных братьев позвонила моей матери и спросила о «фактах» некоторых других стихотворений в книге.И моя мама рассказала им то, что она пришла к пониманию: факты стихотворения — это факты некой альтернативной реальности, которая очень похожа на нашу, но не является нашей.

На самом деле, мои слова — это то, что сказала моя мать, — это то, что я придумываю еще одну деталь, чтобы подтвердить истинность этого эссе, мою нынешнюю одержимость, и в то же время не интересуюсь фактами. Скорее моя мать сказала что-то вроде «Джерри не пишет автобиографию».

Нельзя сказать, что в моих стихах нет автобиографических деталей, они есть, но чаще всего это трамплины, с которых я прыгаю в воображаемую жизнь.Как я сказал около двадцати лет назад в интервью студенческой газете: «Парень, говорящий в моих стихах, — это все, на что я надеюсь, и все, что я рад, что нет. У нас много общего, но «я» моих стихов — это не совсем я ». Я представляю себе те жизни, о которых говорил Симич. Моя цель не в том, чтобы рассказывать свои истории, а в том, чтобы испытать опыт открытия, который, я надеюсь, вызывает чувство (и, я надеюсь, сочувствие) при чтении стихотворения.

В моем стихотворении «После прочтения Рексрота я выхожу наружу» оратор рассказывает о том, как во время охоты за грибами сморчков нашел кости мертвого ребенка.Название стихотворения не соответствует действительности: я не читал Рексрота и никогда не находил костей какого-либо существа. Смысл автобиографии, которую я привел к стихотворению, заключался в том, чтобы увидеть грибы в траве в действии:

Низкая луна сегодня вечером и почти полная.
Посмотрите, как инопланетяне освещают тела грибов
, заселяющие заросший сорняками газон. Они стали сюрпризом после шести недель почти засухи
, принесенной, без сомнения,
из-за последовавшей мороси —

их фиброзные шеи поднимают их головы так, что они, кажется, выглядят изумленно
.

Все остальное задумано не для того, чтобы обмануть читателя относительно моего жизненного опыта, а, скорее, для того, чтобы заинтересовать читателя в том же опыте открытия, который я испытал при написании стихотворения. Таким образом я выражаю то, что Адриенн Рич назвала «нашим желанием [для] поэзии, в которой« я »стало всеми нами, а не просто конкретной страдающей личностью, и не абстракцией, которая также является уклонением от поэтических идей». собственная специфика ». Тем не менее, однажды после чтения ко мне подошла женщина и спросила: «Что случилось с мертвым ребенком?» Я сказал, что не знаю, потому что стихотворение закончилось: меня не интересовал момент, выходящий за рамки лирического опыта, раскрытого в стихотворении.Она была очень расстроена и чувствовала, что ею манипулировали.

Мой аргумент — как с ней, так и в этом эссе — состоит в том, что я писатель с богатым воображением. Если бы я хотел описать свой автобиографический опыт, я бы писал мемуары (а мы знаем, что было много споров о допустимости, которую некоторые мемуаристы принимают с фактами). Я пишу стихи, потому что их лирическая насыщенность и сжатие, их язык и структура позволяют произвести более сильный эффект. Я пишу стихи, потому что мои любимые стихи так сильно на меня повлияли: их чтение привело меня к детальному представлению тех жизней, которые в них подробно описаны.

Даже в моих стихах о любви (а я написал несколько стихов о любви) это стихотворение — попытка метафорировать и понять это чувство. Любовь в своих лучших проявлениях — одно из самых трансцендентных чувств: мы становимся частью другого. Как отмечает Киннелл: «Как в поэзии, так и в любви: необходимо пройти через личность, чтобы выйти за ее пределы». Подробности об отношениях, о любимом, вторичны по сравнению с попыткой стихотворения уловить озарения и чувства «влюбленности».”

Конечно, я так думаю о стихотворении. Это не является жалобой на тех, чьи лирики ближе к их личным биографиям. Многие из моих любимых писателей пишут гораздо более автобиографические стихотворения. Это большой стол, и мы все можем за него сесть. И независимо от того, метафорируем ли мы нашу жизнь или исследуем ее в автобиографических деталях, важность передачи этих переживаний через поэзию — те аспекты ремесла, которые предлагает форма искусства, — является ключевой. Обсуждая конфессионализм, The New Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics отмечает, что его «следует рассматривать не как предписывающую формулу, которой придерживается одна группа, но как общее разрешение, которое испытывает большинство поэтов … рассматривать личный опыт в его самом сокровенном виде. и болезненные аспекты », и осмелюсь сказать, что это самые приятные и радостные аспекты.Хотя я уверен, что цитата использует слово «угощение» для своего третьего определения American Heritage , «иметь дело в письменной или устной форме», я предпочитаю думать, что на самом деле здесь используется шестое определение: «Подвергать процессу, действие или изменение, особенно в отношении химического или физического процесса или применения ». Написание стихотворения об опыте должно изменить рассматриваемые события; он должен найти свои истины, если он собирается не просто развлекать наших читателей, но и увлекать их, делать их участниками самого стихотворения — в его языке, дыхании и воображении; находки в нем становятся частью их опыта.

В рубрике: Архивы блогов, Джерри ЛаФемина, Проза

Поэма: Исповедь — Нью-Йорк Таймс

Что мне сказать? В этой стране, в этом мире женщины не должны быть в центре внимания. Хотя они всегда есть, даже, особенно, в истории происхождения Иисуса. Это стихотворение напоминает мне, что я читал книгу стихов в больничной палате, когда моя жена родила нашего первого сына, доказывая, что поэзия бесполезна или важна.Лейла Чатти заставила меня понять мою жену и мою мать — двух людей, которых я думал, что понимаю лучше, чем я на самом деле. Иногда стихи дают нам больше, чем мы можем выдержать. Нет реального способа признаться в незнании того, что открывает Чатти, кроме того, чтобы раскрыть это другим: иногда в этом мире быть женщиной жестоко трудно. Выбор Реджинальда Дуэйна Беттса

Признание

Лейла Чатти

Мария рожает, Священный Коран

По правде говоря, я люблю Мэри немного больше
, когда я представляю ее такой, приседающей
и проклинающей, мальчик-Бог давит на
ее шейку матки (мне нравится вспоминая
, у нее была шейка матки, ее тело было обычным
и так похоже на мое), девочка-пот шнуровала
ручейков, как вены на песке,
ее маленькие руки на коленях
не голуби, а руки, сжимающие,
ладонь, прижатая к ней позвоночник, листья
шепчут, как вуайеристы над головой —
(о Мэри, как бог, я тоже получаю удовольствие
, зная, что вы не все
святые, эта боль могла развязать вас
, как узел) — и, страдая,
восхищаюсь эта девушка, которая
на мгновение заботилась не о Боге
или Его планах, а о своей собственной
отдельной жизни, эта свирепая Мария, которая исчезла бы
, если бы спасла ее, которая выла бы в ад
со спасением , если бы означал эту боль,
блаженный подросток, который присел на корточки
возмущенный в пустыне, вынашивая Своего ребенка
, как тайну, которую она никогда не хотела слышать.

Иллюстрация Р. О. Блехмана.

Реджинальд Дуэйн Беттс — поэт и юрист. Он создал проект «Миллион книг» — инициативу по созданию микробиблиотек и их установке в тюрьмах по всей стране. Его последний сборник стихов «Преступник» исследует жизнь после заключения. В 2019 году он получил награду National Magazine Award в области эссе и критики за свою статью в журнале о своем пути от угонщика автомобилей-подростка до начинающего юриста. Лейла Чатти — поэтесса, родившаяся в Окленде, Калифорния.Она заработала свой M.F.A. из Университета штата Северная Каролина, где она была удостоена премии Академии американских поэтов. Ее дебютный сборник «Потоп» был опубликован издательством Copper Canyon Press в 2020 году.

Любовь и отречение в поэзии Кристины Россетти

Любому, кто изучает поэзию Кристины Россетти, ясно, что vanitas mundi — ее самая частая тема, и мы видели, что эта тема столь же широко распространена в ее светской любовной поэзии, как и в ее религиозных стихах, где полностью отвергаются мирские ценности и ожидались опыты.Поэтому философски важный вопрос — но тот, который чаще находится на заднем плане, чем на переднем плане стихотворений, которые мы до сих пор обсуждали, — это вопрос выбора или (как я буду называть его в трактовке Monna Innominata) направления воли, Это, конечно, центральная тема «Признаний» Августина и, как ясно дал понять Чарльз Синглтон, совокупных работ Данте, поскольку это важнейший вопрос христианства. В стихотворениях Россетти, таких как «Рынок гоблинов», «Прогресс принца», «Дважды» или «Яблоко-сбор», персонажи кажутся обреченными или спасенными из-за сделанного ими любовного выбора, иногда невинного, а иногда и расчетливого. .Однако по большей части «спасение», которого достигают персонажи Россетти — через правильный выбор или через раскаяние и страдания после ошибочного выбора, — неоднозначно. Или это зависит от возможной смерти говорящих и их допуска к загробной жизни Любви, в ожидании которой они должны с мрачным видом терпеть. Следовательно, в ее стихах часто исследуется добровольный отказ от мира. При этом они демонстрируют викторианскую версию августинских моделей обращения и исповеди.

Примеры таких стихотворений отречения: «Как выбирали» (1849), «Из дома в дом» (1858), «Память» (часть 1, 1857; часть 2, 1865). «Три монахини» (1849-50) и «Порог монастыря» (1858). Большинство этих стихотворений представляют выбор и виды жизненного опыта, которые остаются у женщины, решившей отказаться от эроса. Читая их, мы сильно напоминаем о преобладающем настроении в произведениях других прерафаэлитов, в которых, однако, отречение обычно не является вопросом выбора. Это навязано судьбой — смертью любимой, или отвержение ею, или препятствия для союза с ней.Более того, в этих других произведениях дискурс отречения обычно не включает в себя критику специфически патриархальных любовных ценностей культуры поэтов, как это делается [125/126], неявно или явно, в большинстве отреченных любовных стихов Кристины Россетти. Другие поэты-прерафаэлиты обычно принимают и укрепляют такие патриархальные ценности. Их стихи являются авангардными и подрывными, скорее, в их критике ортодоксальных христианских ценностей, которые не утешают и не заменяют неудавшуюся любовь.Однако именно христианские, особенно августинские ценности, стихи Кристины Россетти служат укреплению — более того, возрождению и переосмыслению ее эпохи. По своему артистизму и силе эти стихи превосходят любую другую викторианскую религиозную поэзию.

Выбор, подобный тем, которые доступны отреченным ораторам Кристины Россетти, действительно появляется после того, как его исполнение предотвращается в стихах Суинберна, Данте Россетти и Уильяма Морриса. Их говорящие обычно должны смириться с жизнью, полной стойкости, или с нетерпением ждать смерти как анодина, хотя они часто сомневаются в двух альтернативах.

Именно так обстоит дело в «Триумфе времени» Суинберна, оратор которого после отказа возлюбленной сначала угрожает самоубийством, а затем делает утопление суррогатным эдиповым актом сексуального завершения:

Я вернусь к великой милой матери,
Матери и любовнице мужчин, к морю.
Я спущусь к ней, я и никто другой,
Закройся с ней, поцелую ее и смешай ее со мной;
Держитесь за нее, борйтесь с ней, держите ее крепко. [Суинберн, Стихи, 1:24]

Но вскоре он уныло смиряется с продолжением существования:

Я знаю, что горе не будет длиться вечно.
……………………………………..
Мы услышим, как тот, кто в трансе слышит,
Звук времени, ритм лет;
Разбитая надежда и страстная боль вырастут
Как нежные вещи весеннего моря. [Суинберн, 1:44]

Оратор здесь, подобно женскому голосу Монны Инноминаты, предвидит острые ощущения меланхолии, которые ему придется пережить. В качестве альтернативы, в конце «Анактории» Суинберна внимание сосредоточено не на таких «удовольствиях», а скорее на достижении смерти как анодине и освобождении от болей нереализованной страсти — цель, часто предполагаемая (как мы вскоре увидим) в Кристине. Стихи отречения Россетти.В Анактории Сафо из Суинберна, отвергнутая ее потенциальным любовником, сетует, [126/127]

Увы, что ни луна, ни снег, ни роса
Ни все холодное не могут очистить меня полностью,
Утешай меня, ни утешай меня, ни успокаивай,
Пока великий сон не принесет мне бескровную легкость;
До времени во все периоды его обморока;
Пока судьба не разорвет рабство богов,
И положит, чтобы утолить и насытить меня насквозь,
Лотос и Лета на моих губах, как роса,
И прольются вокруг и снова и под мной
Густая тьма и непреодолимое море.[Суинберн, 1:66)

Тем не менее, в отличие от любого из отреченных ораторов Кристины Россетти, Сафо Суинберн наконец утешается своей верой в то, что она будет увековечена благодаря репутации и постоянной жизнеспособности ее поэзии в «мире». Ее поэзия бесценна именно потому, что она увековечивает трагическую ценность к человеческому духу эротических страстей, неизбежно обреченных на разочарование и неудовлетворенность. Таким образом, хотя она выбирает анодин смерти, чтобы облегчить свои страдания, она сохраняет свою приверженность идеологии, которая придает высшее значение плотской любви и рассматривает ее, по сути, как метафору, описывающую взаимодействие всех природных явлений:

Цветение ветвей, и на каждом высоком холме
Чистый воздух и ветер, и под шумными долинами
Свирепые звуки огненных соловьев,
Почки горят внезапной весной, как огонь,
Бледный смытый песок и тщетное желание волн,
Паруса, похожие на развевающиеся белые цветы в море, и слова
, которые вызывают самые быстрые слезы и длинные ноты птиц
Жестокое пение, пока весь мир не запоет
Я Сафо будет единым со всем этим,
Со всем высоким навеки; и мое лицо
Я видел однажды, мои песни когда-то слышали в незнакомом месте,
Прилепиться к пятеркам мужчин и тратить их дни
С радостью, большой грустью и долгой любовью.[Суинберн, 1: 65-66)

В стихах Данте Россетти смерть не изображается, как это часто бывает у Суинберна, как желанное избавление от страданий разочарованной любви. Скорее подчеркивается неизбежная необходимость терпеть такие боли. В сонете Россетти [127/128] «Без нее» (номер пятьдесят три из «Дома жизни») говорящий признается в своем отчаянии из-за отсутствия своей возлюбленной, будь то ее смерть или ее отказ от него. В сестете стихотворения он спрашивает:

Что с сердцем без нее? Нет, бедное сердце,
Из тебя какое слово остается, прежде чем речь затихнет?
Путешественник по бесплодным дорогам и холоду,
Крутым дорогам и утомленным, без нее ты есть,
Там, где длинное облако, двойник длинного леса,
Навесы удваивали тьму на рабочем холме.[Данте Россетти, Работы, 92]

«Рабочий холм» стоической стойкости также является непосредственной перспективой для спикеров Россетти в таких стихотворениях, как «Вудспердж», сонетах «Уилловвуд», «Портрет» и даже для покойного любовника в «Благословенном Дамозеле».

Как и в стихах Россетти, когда любовь терпит поражение, отречение от нее или предательство в стихах Морриса в защиту Гвиневеры, за этим следуют сильные страдания и необходимость терпеть их. (Все цитаты на стихи из «Защиты Гвиневеры» Морриса и других стихотворений взяты из издания Сесила Лэнга в «Прерафаэлитах».и их круг. Далее в тексте цитируется как Ланг.) Однако у Морриса боль безнадежной любви почти всегда доводит своих жертв до грани безумия. В «Стоге сена во время наводнения», например, Иехан отрекается от своего любовника, чтобы спасти свою честь. Альтернативный выбор — стать любовницей врага своего возлюбленного, Годмара. Еще до того, как Годмар — отомстив за ее отказ от него — убивает своего возлюбленного на ее глазах, Джеан понимает, что «Я не могу выбрать, кроме греха и греха / Что бы ни случилось». В конце — осознавая, что теперь ей предстоит пережить «Долгий путь назад» и «Парижский двор», затем «Быструю Сену в какой-нибудь дождливый день» — она

…. покачала головой и некоторое время смотрела
На ее холодные руки с печальной улыбкой,
Как будто эта штука свела ее с ума. [Lang, 264]

Точно так же в «Гробнице короля Артура», после того как Гвиневра, наконец, выбирает жизнь, посвященную Христу, а не Ланселоту, величайший рыцарь Артура сталкивается с мучительной и сводящей с ума перспективой жизни без своей возлюбленной:

«Я протянул к ней руки и упал,
Как долго я лежал в обмороке, не могу сказать:
Моя голова и руки кровоточили от камня,
Когда я поднялся, я также услышал звонок.» [Lang, 181; 128/129]

Подобно различным жертвам преданной, отреченной или злополучной любви в этих стихах Суинберна, Россетти и Морриса, отреченные любовники Кристины Россетти сталкиваются с меланхолической, мучительной жизнью. Подобно поэтическим персонажам Суинберна, они часто желают освобождения от смерти. У некоторых, однако, есть надежда, недоступная несостоявшимся любовникам Суинберна и Морриса, но одержимая для тех, кто потерял своих близких, в таких стихах Данте Россетти, как «Благословенный Дамозель», «Портрет» и «Тайна ручья».«Они с нетерпением ждут идеального удовлетворения после смерти в« цветущей стране любви ». Такое исполнение принимает две формы в стихах Кристины Россетти: оно может включать в себя экстатический союз с возлюбленным вне земных увлечений и в глазах Бога, как это есть. неоднократно представлялся в стихах ее брата, или, что чаще, это зависит исключительно от союза с Богом в Его трансцендентном Раю Любви.

Однако, прежде чем такое наполнение может быть достигнуто, влюбленные женщины должны сделать трудный выбор отречения.»Как выбирали» репетирует в диалоге двух влюбленных, которые также являются поэтами и эстетами, идеалистические и скептические взгляды на земную любовь. Голос первого настаивает на том, что дом идеальной любви — «За морем» и «За облаками» — должен быть найден, несмотря на препятствия на пути к его открытию. Но скептический голос завершает стихотворение, отказываясь от поисков и возлюбленных:

«Нет, ищи одного: я не помощник
Для таких, как ты, по правде;
Мое сердце стар до своего времени;
Твое еще в молодости:
Этот дом с удовольствиями препоясан около
Ищу тебя, ибо Я есмь. утомлен.» [Работы, 296]

В «Из дома в дом» (1858 г.) «дом» далее изображается как призрачный земной идеал, от которого необходимо отказаться, чтобы достичь вечного исполнения импульса любви. После того, как иллюзии этой жизни рухнули и последующие страдания самоотречения были перенесены, оратор представляет ее награду как Небеса Любви:

Каждое лицо было похоже на новую луну,
Каждое лицо смотрело в одну сторону на свое Солнце Любви;
Пил любовь, купался в любви и отражал ее
И не знал конца этому.[129/130]
Слава коснулась славы каждой благословенной головы,
Руки сцепились, дорогие руки, чтобы никогда больше не разъединяться:
Это были Новорожденные из мертвых
Кого родил великий день рождения.

Сердце отвечало сердцем, душа отвечало душе в покое,
Двойные друг против друга, наполненные, достаточные:
Все любящие, любящие всех; но любящий лучший
И лучший возлюбленный Христа. [Стихи, 1:87]

Это видение — кульминация длинной аллегорической поэмы Россетти, которая гласит: Значительно, запоздалое, но застенчивое исправление к «Дворцу искусств» Теннисона.«В строке 13, например, говорящий описывает свой дом как« замок », но, что важно, этот термин заменяет ее первоначальное слово« дворец »(Poems, 1: 263).

В ходе своего монолога спикер Россетти описывает свое временное обольщение «местом удовольствий в моей душе; / Земной рай в высшей степени прекрасен / Который соблазнил меня от цели» (Стихи, 1:82). Более кратко, чем в стихотворении Теннисон, этот оратор описывает пейзаж и животную жизнь вокруг ее «места удовольствий» из «белого прозрачного стекла», которое сначала кажется идеальным, но в конце концов раскрывается как «ткань объятий лжи» (Poems, 1: 82).В отличие от души во «Дворце искусств», душа «Из дома в дом» не одна, у нее есть возлюбленный, красота которого является отражением эстетического пейзажа, который их окружает:

Иногда со мной ходил один, как ангел,
С проницательными глазами, как пламя огня,
Но глубоко, как бездонное бесконечное море,
Исполняя мое желание:

И иногда, как сугроб, он был прекрасен,
А иногда, как великолепный красный закат,
И иногда у него были крылья, чтобы взбираться по воздуху
С ореолом вокруг головы.

Между прочим, мы вместе пели наши песни:
Звонков и воспоминаний, отголоски восторга;
Так мы общались весь день вместе,
И так ночью во сне. [Стихи, 1:83]

Эти два «певца» явно выбрали мир любви, неотделимый от творческой деятельности, которую он вдохновляет. Сандра Гилберт объясняет, что «место удовольствий» — это «поистине рай. самоудовлетворяющего искусства », в котором живет« женщина-поэт-оратор »(Гилберт и Губар, Сумасшедшая на чердаке, 571).Но оставление говорящего [130/131] ее «ангелом», который необъяснимо ищет «дом», «далекую страну» без нее, повергает говорящего в мучительное отчаяние: она «плакала» и «скрежетала» до тех пор, пока » мое сердце разбилось, и мой дух сломался »(Стихи, 1:85). В обмороке она мечтает о женщине «несравненно бледной и почти красивой / и невыразимо грустной», которая символизирует Веру и Церковь, а также ее будущее я. Эта фигура безжалостно истязается, но терпит: «Она истекала кровью и плакала, но не съежилась.»Голоса во сне обсуждают ее страдания:

Один воскликнул: «Как долго? Но основанный на Скале
. Она будет сражаться, страдать и достигать» —
Один ответил: «Вера дрожит от шока бури:
Снова укрепи ее душу». [Стихи, 1:86]

Этот сон завершается строгим описанием апокалипсиса — «земля и небо были свернуты, как свиток; /… день настал, тот день» — и он растворяется в уже цитированном видении небесной любви.Таким образом, с помощью этой аллегории говорящий оправдывает свою нынешнюю жизнь отречения: «Я бы не стал, если бы мог / Восстановить мой дом лжи» (Стихи, 1:87). Терпеливо пьет «отвратительную» чашу и противостоит «терниям» жизни, без чувственного удовольствия и без любви, и ожидая «того дня, когда из Своих хранилищ / Бог принесет новое и старое», — терпит оратор. Но ее опыт в воображении Россетти является поводом для художественного предприятия иного рода, нежели гедонистическое, с которого оратор начинает свои откровения.Поэма Россетти, как совершенно справедливо настаивает Сандра Гилберт, направлена ​​на «моральную эстетику», но в отличие от морального ярлыка, которым завершается «Дворец искусств» Теннисона, отказ Россетти от мирских удовольствий недвусмысленен и недвусмысленен (571). Душа говорящего в стихотворении Теннисона лишь частично отказывается от своего дворца удовольствий, да и то делает это специально, чтобы войти в «мир»:

«Сделай мне коттедж в долине», — сказала она,
— «Где я могу оплакивать и молиться.

«И все же не сноси моих дворцовых башен, которые
Так легко, красиво построены:
Возможно, я могу вернуться туда с другими
Когда я избавлюсь от своей вины.» [Стихи, 418]

Напротив, ораторы Россетти, как мы видели, обычно отказываются от мирских удовольствий, описанных в ее стихах, и создатель этих художественных [131/132] зданий переносит их осязаемую красоту в Новый Иерусалим, «Город, построенный без рук» ( Соч., 15).

Психологическая динамика, информирующая «Память», такая же, как и в «Из дома в дом». Вторая часть «Воспоминания» (Стихи, 1: 147-48), однако, была написана только в 1865 году, когда Россетти была на пике своего творческого пути.Это стихотворение отбрасывает сложные диалогические и аллегорические стратегии «От дома к дому» и является законченной иллюстрацией «поэтики лаконичности» Россетти. Первая часть этого краткого, напряженно преуменьшенного стихотворения описывает процесс, с помощью которого говорящая — «лишенная чувства собственного достоинства, форм или правды» — решила отречься от своего возлюбленного: «Я … разбила свое сердце, / Разбивая моего кумира. . » Впоследствии ее жизнь, тем не менее, «сосредотачивается» на «благословенном воспоминании на троне», которое она укрывает в комнате », в которую никто не входит / кроме меня одного.«Между тем она терпит« Пока зима приходит и уходит »и« Пока цветут бескровные лилии и теплые розы / Щедрое лето ». Поддерживая своего рода жертвенную смерть в жизни, как лилия в ее символическом обличье, она сурово жаждет ее время на земле, как это делают почти все отреченные любовники Россетти, ожидая исполнения, неизмеримо превосходящего временные и полные чувства вины удовольствия, доступные любовникам на земле. Осенью, «с ясными глазами», она обновляет себя, думая, «как это» будет в раю / когда мы вместе.«Как и сама говорящая, это стихотворение представляется« лишенным чувства собственного достоинства или форм ». Сила его часто односложного, мужского языка — языка разрыва, сдерживания и выбора — не только настаивает на окончательности и авторитете выбор говорящего отречься от земной любви. Его прямота также служит для того, чтобы сосредоточить внимание на центральной метонимической фигуре в стихотворении, которая, в моде Августина, поддерживает одновременно и наблюдательную, и пророческую ценность памяти, «ту человеческую способность, удивительную силу которой Августин впервые действительно исследовал и восхваляется как выдающийся путь к переживанию Бога »(Jauss, Aesthetic Experience, 146).

Такие отреченные обращения, как в «Из дома в дом» и «Память», также составляют тематическое содержание «Трех монахинь» и «Порог монастыря», стихотворений, которые помещают опыт обращения в традиционный институциональный контекст. Испытания выбора и муки выносливости, которым подвержены различные персонажи этих стихотворений, заставляют их болезненно обостряться сознание конфликта и неистребимого напряжения между эросом и агапе, между чувственной и аскетической пятерками.Последнее лишь с большим трудом выбрали спикеры Россетти. Сами потоки «Трех монахинь» и «Порог монастыря» указывают на ортодоксальную направленность приверженности этих ораторов после отказа от эроса, а их монологи показывают, в какой степени отчаявшиеся персонажи, которых они представляют, нуждаются в убежище, поддержке, и постоянное руководство от Церкви.

Однако более важно то, что эти стихи служат парадигмами специфически августинистской модели отречения и обращения, характерной для поэм Россетти.Понимание действия этого паттерна проясняет ряд основных проблем, противоречий и очевидных конфликтов в ее поэзии (и прозе). Как я предположил, «Признания» Августина были важным палимпсестом, текстовым предшественником, который тематически, идеологически и даже формально заложил основу для стихов отречения Россетти; для полного теоретического обсуждения интертекстуальности в этих терминах см. Улиг, «Литература как текстуальный палингенезис». Рассмотрение Признаний как палимпсеста помогает объяснить диалогические формы многих отреченных стихов Россетти, а также важность в них памяти, детской невинности. , лапсарские узлы и «оторванные я».»

Хотя «Порог монастыря» является более мощным и тщательно продуманным стихотворением, чем «Три монахини», последнее произведение обеспечивает более широкий контекст для понимания августинских предпосылок, моделей ценностей и поведения в религиозной поэзии Россетти. Подобно тому, как «Триада» предлагает целый спектр препятствий на пути к достижению женщинами любых идеально удовлетворяющих любовных отношений в мире, «Три монахини» излагают ряд альтернативных мотивов, по которым страстная женщина выбирает жизнь в монастыре. .Со всеми тремя ораторами здесь, как и с отреченными влюбленными в «Порог монастыря» и «Память», традиционные параллели между вуалью монахини и вуалью невесты лежат в основе решений отвергнуть мир. В то время как аскетическая жизнь служит сознательным побегом от соблазнов внешнего мира, в том числе создаваемых эросом, она также становится безопасным, хотя и болезненным, суррогатным источником удовлетворения тех же страстных импульсов, которые делают жизнь в этом мире такой опасный. «Три монахини» представляют собой диалогически взаимодействующие монологи трех женщин, отрекшихся от мира; все трое в конечном итоге желают смерти либо как бегство от своих эмоциональных и психологических страданий, либо как перенос в «Город, выросший без рук», который «Надежно закроет меня» (Сочинения, 15).

Первая монахиня ищет смерти в первую очередь как бегство и рассматривает жизнь в монастыре как смерть:

Тень, тень на стене,
Покрой меня своим убежищем;
Оберните меня тяжелым покровом,
Темнотой, которую никто не может увидеть. [Сочинения, 12-13; 133/134]

Ее монолог из-за отсылки к «Белоснежке» начинается с отказа от мифологии, кульминацией которого является осуществленная эротическая любовь и мирской успех. Эта мифология представляет собой неверную идеологию.Мы вскоре узнаем, что отчаянное стремление этой монахини к убежищу вдали от мира является результатом ее желания «забыть / представить печаль и прошлый грех». Ее неоднозначный «грех» явно был связан с тщеславием говорящего, которое ускорило ее эротическое соблазнение. То, что она была «падшей тщеславием и заботой», когда «мужчины увидели и назвали меня прекрасной», побудило ее отречься от мира: «Бог остался позади, кудри острижены». Последние строфы ее монолога расширяют это краткое утверждение, поскольку оратор жаждет вернуться к «мечте» о детской невинности.В детстве она верила, что сможет жить

Секрет, ни найденный, ни искомый;
До лилий на ручье,
Чистая, как девственная чистота,
Мне не кажется, что она слишком чиста. [Работы, 13]

Однако она заключает: «Ах, этого никогда не может быть!» Эта женщина поддалась мирским искушениям, но теперь она вышла за рамки недоумения, которое характеризует говорящего в «Яблочном сборе», к полному осознанию своего «греха» и пыток своего стыда.Чтобы успокоить его, она искала монастырь, а теперь ищет смерти, ее окончательного продолжения: «Я была бы немой».

Второй монолог «Трех монахинь» исследует психологию влюбленных женщин другого типа. Этот, в отличие от первого оратора, не «согрешили» или стали жертвой тщеславия или соблазнения; вместо этого она самоотверженно упорно ищет только благополучия своего возлюбленного. «Я молился за него», а в загробной жизни «скоро с верою вернее буду молиться / За него» (Сочинения, 14). Кроме того,

Я пожертвовал, он никогда не купил;
Он ничего не дал, он ничего не взял;
Мы никогда не променяли внешний вид на внешний вид.(Соч., 14]

Отречение этой монахини, очевидно, является результатом бессилия и разочарования в любви, и ее уход в монастырь, как и у первой монахини, является предварительным к отступлению к смерти: «О, сладка смерть, связывающая / Разбитое и истекающее кровью сердце» (Соч., 14). Как и все любовники Кристины Россетти, отвергающие эрос, эта страдает, но в отличие от первой монахини, которая ищет смерти исключительно как анодин, эта женщина с нетерпением ждет [134/135] небесной награды за ее самоотверженность и свою боль.Действительно, «награда почти выиграна / Славный венец и пальма первенства» (Сочинения, 14).

Третья монахиня представляет еще один набор мотивов для того, чтобы снять чадру, необычно для стихов Россетти тем, что эти мотивы не имеют очевидной связи с переживанием неудавшейся любви. Скорее, этот оратор присоединился к монастырю из спонтанного импульса к достижению духовного освобождения: «Мое сердце как свободнорожденная птица / В клетке в моей жестокой груди» (Сочинения, 14). Эта монахиня, похоже, начала с осознания того, что все в мире изменчиво и тщетно.Она решительно отвергает «прелести и драгоценности» мира, потому что «Мое сердце забьется новой жизнью / Когда твое мертво и холодно». Она предвидит исполнение в Раю, где «красные розы, похожие на видимую любовь», «теперь распускаются для меня». Однако ее очевидное самодовольство искупается в последних строфах стихотворения, когда она вспоминает, как ее отречение от мира было тяжелым испытанием, которое, однако, доставляло мазохистское удовлетворение.

В то время как имена еще звучали в моих ушах
Дочь, сестра, жена,
Внешний мир казался таким прекрасным
Моим слабым глазам и изобиловал
От красоты мое сердце почти не выдержало;
Тогда в отчаянной борьбе
Я молился, как молящийся о жизни, —

Пока я не полюбил то, что когда-то
Было таким обременительным.[Работы, 15-16]

Несмотря на то, что ее сердце «оцепенело» в ожидании удовлетворения, она вынуждена упорствовать в своем отречении: «Дух и Невеста говорят: приди» (Сочинения, 16). Более интересный персонаж, чем первые две монахини, чье отступление от жизни из-за неудачи в любви кажется таким знакомым, спикер этого последнего монолога раскрывает всю психологическую сложность способов, которыми язык религии — использование свадебных образов. а идиома любовных отношений — ускоряет прыжок от эроса к агапе.В то же время обращение заставляет преданного испытывать те же боли разочарования и ожидания в погоне за идеалом, которые неизбежно претерпевают эротические любовники, согласно представлениям Россетти о романтических традициях, особенно Данте и Петрархан. И все же с его страданиями приходит надежда на абсолютное удовлетворение в загробной жизни, которая побеждает изменчивость и недоступна исключительно любителям эротики. [135/136]

Каждый оратор в «Трех монахинях» представляет автобиографическое признание в образе Августина, сосредотачиваясь на расколе между настоящим и бывшим «я».Память, таким образом, является ключевой способностью в понимании опыта обращения, с одной стороны, и пролептического описания опыта Рая, где восстанавливаются невинность и утраченные идеалы, с другой. Рай также обещает единство и тождество с Богом: «Я могу проснуться снова / По Его подобию». Ганс Роберт Яусс продемонстрировал, что для Августина «первым предикатом божественной идентичности, который заставляет существо осознавать свою зависимость от своего создателя, является всеобъемлющая тотальность… [Ребенок, хотя с самого начала не без греха, был создан по образу Бога »(Jauss, 143). Первый говорящий в« Трех монахинях »уместно желает, чтобы в птичьей песне« Я могу / мечтать сам » еще раз ребенок, «потому что еще ребенком, я думал / Я мог бы жить как во сне / … Чистый, как девственная чистота» (Сочинения, 13). Но такая мечта Вордсворта о единстве себя и единстве с природа недостижима: «Онтологические отношения между единством Бога … и существованием человека, разбросанного во множестве, становятся в« Исповеди Августина »дихотомической схемой автобиографического изображения, которую копируют все три говорящих в« Трех монахинях ».«Его предметом является расколотая христианская субъективность: вневременное и нелокализованное пишущее« я », которое … обвиняюще противостоит я, потерянному во времени. Его предмет очень резко разделен на состояние, предшествующее и следующее за обращением», как это имеет место в случае каждая из монахинь Россетти (Jauss, 143). Динамика единого восстановления себя то, что цель таких автопортретов «зависит от способности … памяти» (Jauss, 142). В «Трех монахинях» Россетти преломляет проблему раздвоенных и множественных личностей, стремящихся вернуться к первоначальному единству, и она делает это не только за счет изображения четких разделений между прошлым и настоящим каждого говорящего, но и за счет представления трех дискретных версий « тип «конвертируемого».Каждый по-своему оглядывается на период до обращения — будь то детство или те дни, когда «мужчины видели и называли меня честным», или когда «в моих машинах все еще звенели имена / дочери, сестры, жены» (Работы, 13-16). Однако, несмотря на обращение, каждый из них также остается фрагментированным, ожидая достижения единства, единства с отреченными любовниками и единства с Богом в «Городе, построенном без рук».

Примечательно, что восстановление Россетти августинианской модели обращения здесь и в других местах ее поэзии следует рассматривать, согласно истории ее развития Яусса, как противоположность тенденции в канонической литературе девятнадцатого века.По традиции, инициированной Августином, [136/137].

новый религиозный опыт идентичности, расщепленной на наивное «я» и «я», ушедшее из мира, предложило эстетической установке девятнадцатого века задачу преодолеть гетерономию опыта «я» и создать «фрагменты великого исповедь «целиком автопортрета неописуемой личности. И история эстетического опыта действительно показывает процесс, в ходе которого поэзия овладевает августинианской схемой переживания себя, секуляризует память как «внутреннее пространство мира» в любовной поэзии, все больше подчеркивает способность присваивать мир. Вспоминая эстетику, использует, начиная с Руссо, ее аффективные свидетельства, чтобы суммировать случайность жизненной истории и кульминации в поэтике восстановленного времени Пруста… [где] в высокомерии «сказать все, что можно сказать» он наконец узурпировал. . . божественное всеведение. (Яусс, 147)

Идеология работ Россетти, которые следуют августинскому образцу, хотя якобы «вневременные» или «средневековые», таким образом, исторически позиционирует себя как особая подрывная (то есть консервативная) реакция на идеологию романтизма, как эта идеология представлена ​​в Руссо и Пруст, но также у Блейка, Вордсворта и Шелли. В то же время, присваивая предшествующие литературные традиции, такие как традиция Августина, и противопоставляя или исправляя самые недавние, Россетти отражает парадигматический эстетический опыт девятнадцатого века.Она совершенствует литературные произведения, которые одновременно эксплуатируют, бросают вызов и отстраняются от «устаревших» идеологий, доминирующих в литературной культуре ее времени.

«Три монахини» имеют тематическое сходство с «От дома к дому», но также имеют значительное формальное и стилистическое сходство. Они, по сути, олицетворяют доминирующие эмоциональные и психологические качества отреченных любовных стихов Россетти. Оба стихотворения воплощают в себе противоречие между эстетическими и аскетическими порывами их носителей, и оба стилистически имитируют это напряжение.«Три монахини» с правильным ямбическим тетраметром и лаконичной фразировкой отражают преимущественно аскетические направления жизни носителей языка. Тем не менее, пышные эстетические образы и дикция неудержимо подчеркивают каждый монолог. Например, первая монахиня желает «Еще раз присниться к ребенку / … Срывать клематисы и дикие / Гиацинты, пока не росло удовольствие / Устала» (Соч., 13). Вторая монахиня в иной китсианской поэтической манере показывает, что она «наполовину влюблена в легкую смерть»: «О сладка смерть, ибо я слаб / И утомлена, и она дает покой» (Сочинения, 14).А третья представляет небеса в сладострастных, откровенно сексуальных метафорах. Там [137/138]

Красные розы, как любовь видимая
Дуют на свое дерево,
Или белые, как девственная чистота. [Работы, 15]

Действительно, «девственная чистота» всех трех монахинь испорчена чувственными импульсами, стоящими за эстетическими образами, которые возникают в их речи, а также чувственностью их томных, меланхоличных мыслей о смерти. Отречение и уход от мира — то есть аскетическая жизнь — позволяют им наслаждаться состояниями ума и эмоциями, вызванными эротическим опытом или его перемещением в перспективе небесной любви.Такая эстетизация опыта была бы нарушена, если не полностью предотвращена, продолжающимся участием в суматохе жизни, что даже не допускается как возможность в этих солипсистских стихотворениях.

То же самое и в «Пороге монастыря», где показано, что влюбленный аскет осознает все возможные преимущества отказа от эроса. Абсолютный эстетизм ее поисков (и возможностей, которые они предоставляют ее создателю) раскрывается в самосознательном артистизме стихотворения, включая его форму и отточенный стиль.«Порог монастыря» — драматический монолог, произнесенный женщиной, отрекающейся от земной любви к «лестнице, которая поднимается вверх, лестнице за золотой лестницей, ведущей в небо» («Стихи», 1: 61). Как и в «Как выбирали», здесь у влюбленных есть разногласия. Их ситуация напоминает ту, что развивается в Моде Теннисона: «Между нами кровь, любовь моя, / Есть кровь отца, есть кровь брата» (Стихи, 1:61). Но и здесь Россетти бросает вызов подчеркнуто мирской идеологии спикера Теннисона, который пытается изгнать виновные последствия своего отказа отречься от эротической любви, добровольно участвуя в борьбе за Англию в Крымской войне.(Заключение к стихотворению Теннисона по-прежнему вызывает недоумение критиков. Одно из объяснений его действий см. Харрисон, «Ирония в« Маленьком Гамлете »Теннисона»). Напротив, спикер Россетти выбирает монашескую жизнь, чтобы избавиться от вины, смыть она очистилась от «алой грязи», которая пачкает ее «лилийные ножки», а также ее сердце. Преследуя эту цель, она связывает себя в традициях Фомы Кемпийского с мучениками мира, которые стали «Херувимами и Серафимами». Эти «проистекающие» мира «несли Крест, они осушили чашу» и были «переломаны, зажарены, раздавлены, вырваны из частей тела» (Стихи, 1:62).Тем не менее, последний мотив говорящего для отречения и раскаяния — это встретить своего возлюбленного на Небесах, «как когда-то мы встретились / И полюбим старой знакомой любовью» (Стихи, 1:65). Несмотря на боль, которую она ожидает вынести в аскетической жизни («пока не начнется мой сон / Как долго будут длиться эти ночи и дни?»), Ее постоянная эстетическая чувствительность видна. В третьей строфе стихотворения, например, она описывает перспективу жизни, которая кажется [138/139] глазам ее нераскаявшегося возлюбленного, и это удивительно похоже на видение, с которым сталкивается Бродячий гуляка Арнольда, когда он смотрит на своих товарищей из дворца Цирцеи. .По словам будущей монахини, ее возлюбленный видит

Молочно-белый, залитый вином среди виноградных лоз,
Вверх и вниз, прыгая взад и вперед,
Самый радостный, самый падающий, укрепленный вином,
Вырисовывающийся, как персики, украшенные жемчугом росы,
Их золотые ветреные волосы плывут на плаву,
Любовь -музыкальные трели в горле,
Молодые мужчины и женщины приходят и уходят. [Стихи, 1:62]

Интуиция говорящего о видении ее возлюбленного здесь скорее сочувственная и ностальгическая, чем насмешливая. В самом деле, ее мучительное стремление сублимировать чувственные и эстетические наклонности, которые отражает это видение, и подавить эротическую страсть, являющуюся их следствием, направлено в первую очередь на обеспечение перенесенного увековечения как чувственного, так и страстного опыта в загробной жизни.Этот поиск также мотивирован непреодолимым чувством греховности и, как мы привыкли ожидать в поэзии Россетти, разрушительной чувствительностью к изменчивости. После трех мучительных снов о возлюбленном она представляет себе, как просыпается: «Лицо мое было ущемлено, волосы седые» (Стихи, 1:65). Тем не менее, она может вынести изменчивость и боль отречения из-за ее знания, что «все мало / Спасите любовь, ибо любовь есть все во всем» (Стихи, 1:64), и из-за ее веры в то, что этот мир преходящее страдание и себя — отрицание уступит место райской вечности «старой знакомой любви».»

Несомненно, у Кристины Россетти было много общего с ораторами, изображенными в ее стихах об отречении, но выбор, который ей как художнице пришлось сделать, вытеснил из-за сложности их происхождения и действий выбор, сделанный любовниками, которых она так часто изображала. . Посредством того, что Яусс назвал «эстетическим опытом», Россетти создала набор диалогических отношений между своей поэзией отречения и «миром». Эти отношения, функционирующие на трех уровнях, составляют одну из главных сложностей ее работы.Ее стихи действуют сначала, как мы видели, на уровне общения между каждым из ее говорящих и миром, который отвергается как невозрожденный — часто двойственный, жестокий и материалистический. Во-вторых, они действуют на уровне взаимодействия между специфическим социально-историческим миром викторианской Англии (то есть миром, который составляет аудиторию ее стихов) и самими стихами, которые [139/140] войти в этот мир и активно отказаться от его доминирующих любовных, экономических и моральных ценностей.Наконец, эти стихи действуют на уровне интертекстуальности, создавая диалог между стихами Россетти и канонизированной литературой как прошлого, так и настоящего.

Формы и идеологии этого канона могут быть оценены и оживлены в ее собственная работа (как с Августином и, как мы увидим, с Данте) или обесценивалась и ниспровергалась (как, чаще всего, с Теннисоном, Китсом и Вордсвортом). Посредством этих отношений, как предположил Яусс, «эстетический опыт может осветить структуру исторического жизненного мира, его официальные и подразумеваемые модели взаимодействия и легитимации, и даже его скрытую идеологию.«Часто литература может сделать« осязаемым … то, что исторические и социально-исторические документы … мира жизни … »прямо не фиксируют или не упоминают.« Эстетический опыт, следовательно, может »сформировать собственный мир без … отбрасывая отсылку к приостановленному миру повседневной жизни или к одной из ее смысловых областей. Скорее, эстетический опыт может вступить в коммуникативные отношения с повседневным миром или любой другой реальностью и аннулировать полярное противопоставление [искусства] и реальности »(Jauss, 121).

Таким образом, окончательный замысел Россетти заключался не только в воплощении «моральной эстетики» в стихах. Как ясно из приведенных выше комментариев, Россетти использовала свою поэзию в основном как средство, чтобы бросить вызов тому, что она считала ценностями своей конкретной исторической эпохи, а также обсудить основные конфликты, присущие любовному и эстетическому опыту. К ним относятся конфликты между желанием удовлетворения в этой жизни и откладыванием такого удовлетворения, между желанием удовольствия и страхом греха, между страстными импульсами и стремлением к смерти как их прекращению, между потворством своим слабостям и самоотречением, между реальным и призрачным.Все такие болезненные конфликты вытесняются и, однако, в этом смысле примиряются в окончательности и красоте поэтических артефактов, которые они создают.

За год до смерти Кристины Россетти одна из ее современниц писала о поэте: «Она вела более скрытную жизнь, чем большинство монахинь … Ее собственная воля к уединению и долгу заставила ее покрываться вуалью на какой-то тихой улице Блумсбери. или площадь, которую она разбила свою обитель ». С гораздо большей гневом и меньшим сочувствием Сандра Гилберт заметила, что поэт, «пиршествуя горечью, должна заживо похоронить себя в гробу отречения» (Madwoman in the Attic, 575.). За восхищением, слышимым в голосе первого критика, и за сожалением, очевидным в голосе вторых, стоит ощущение, что Россетти, в своей жизни отречения, написала большое количество стихов с доминирующей темой отречения. Однако эти критики не признают двух основных операций ее поэзии. С одной стороны, портретные ораторы, принимающие позу отречения, позволили Россетти свободно пребывать в дискретной «субвселенной» ее поэзии на чувственных ощущениях, полученных воображаемым образом из мира, который, якобы, был отклоненный.Ее поэзия, прочитанная без осознания социально-исторических и интертекстуальных комментариев, таким образом уводит читателя, вместе с большинством ораторов Россетти, внутрь, наконец, от повседневной реальности в монастырь (а не дворец) искусства. Однако ее поэзия, прочитанная в ее истинном и правильном, а не просто самореферентном контексте, побуждает читателя осознать ее критическое участие в социальной реальности, а также реальность тех литературных традиций, которые выживают, чтобы диалогически взаимодействовать с ними. социальная реальность.Для Россетти самой важной среди таких традиций была традиция Данте.

Викторианский
Интернет

Авторы

Кристина
Россетти

Далее

Последнее изменение: июль 2000 г.