Любовные стихи про таню: Признания в любви Татьяне в стихах на мобильный

Цена
119 RUB

Бесплатно

Бесплатно

Бесплатно

Бесплатно

Аннотация. 

Это очередная моя фантазия на тему «А что если бы. ..» 

Так вот, все мы знаем Таню – члена Деналлийского клана «вегетарианцев-вампиром». И у меня появилась идея: а что если бы Эдвард попробовал набраться мужества и оставить Беллу. Он, возможно, смог бы полюбить Таню, и был бы с ней счастлив. А что из этого вышло – читайте и наслаждайтесь. Надеюсь вам понравится. 

1. А может это любовь? 

Сбежать,- проносилось у меня в голове,- забыть все: ее запах, лицо, глаза. Я не поддамся, не уступлю беснующемуся внутри меня зверю. Он только и ждал момента, чтобы использовать мое временное замешательство в своих кровожадных целях. Но я сильнее, ему меня не подчинить… Я не могу разрушить то, что так долго строил для нашей семьи отец. Я не имею права. 

Я откинулся в сугроб, от чего сухой снег под моим весом принял новую форму. Моя кожа была так же прохладна, как и воздух вокруг, и крошечные частички льда под ней казались бархатом.  

Лучше не становилось. Прошло шесть дней, шесть дней я прятался здесь в необитаемой пустыне Денали, но я не стал ближе к той свободе, которой обладал, с тех пор как в первый раз почувствовал запах той новой ученицы нашей школы — Изабеллы Свон, — Беллы, — она поправляла каждого, кто называл ее полным именем… 

Когда я посмотрел наверх, на небо, будто бы украшенное драгоценными камнями, показалось, что есть препятствие между моими глазами и этой красотой. Препятствием было лицо, простое, ничем непримечательное человеческое лицо, но я не мог выкинуть его из своей головы.  

Я услышал приближение мыслей еще до того как услышал шаги, сопровождавшие их. Звук передвижения был лишь слабым шелестом по мягкому снегу.  

Я не был удивлен тем, что Таня последовала за мной. Я знал, что она обдумывала эту беседу последние несколько дней, откладывая ее до тех пор, пока не будет уверена в том, что именно хочет сказать.  

Она прыгнула на склон выходящей на поверхность черной скалы и балансировала там босыми ногами.  

Кожа Тани была серебристой в звездном свете, и ее длинные светлые кудри тускло сияли, приняв почти розовый с клубничным оттенком цвет. Ее янтарные глаза сверкнули, когда она заметила меня, наполовину погребенного в снег, и ее полные губы медленно растянулись в улыбке.  

Исключительная. Если б я был по-настоящему способен видеть ее. 

«Собственно,- одернул я себя,- что мне мешает ее “увидеть”?» Таня была воистину прелестным созданием — пепельная блондинка с прямыми, как дождь, волосами… мечта любого мужчины. Да, но ведь она не человек, поэтому находиться рядом с ней должен кто-то действительно подходящий. 

«Интересно,- закралась мне в голову мысль, — а достаточно ли я подходящая кандидатура для этой молодой, очаровательной вампирши, обладающей головокружительной красотой?».  

Пускай мне не дает покоя пара темно-карих человеческих глаз, но все же в глазах Тани тоже есть какая-то неведомая притягательность. Хоть в ее характере была масса отрицательных качеств, которые накопились за годы пребывания в роли безжалостного кровожадного существа, коими мы все и являлись, хоть и пытались это отрицать, приняв «вегетарианство». Хоть людей мы не убиваем, но жажда крови все равно является неотъемлемым атрибутом нашего существования. Это и доказывает мое недавнее желание убить эту девчонку у всех на глазах. 

Я попытался блокировать воспоминания о Белле, поскольку не хотел зверю внутри меня давать повод усомниться в силе моего самоконтроля. Я ни за что не превращусь больше в то чудовище, которым я был. А то, как действовал на меня запах крови этой девушки, было доказательством того, что мне нужно поучиться контролировать себя лучше. 

— Едвард,- вырвал меня из раздумий нежный, словно перезвон колокольчиков голос Тани,- мне нужно с тобой поговорить.  

Ах да, она ведь ждала возможности со мной поговорить, а я был настолько погружен в свои мысли, что мне было не до ее разговоров. И это по меньшей мере невежливо с моей стороны. 

— Я был не очень-то хорошим собеседником в последнее время, прости меня за это. 

В ответ я увидел на ее лице счастливую улыбку «Отлично, ну наконец-то я смогу с тобой нормально пообщаться. И ты просто обязан выслушать меня до конца». Мне стало интересно: что же такого важного она хотела мне сказать? 

— Я вижу нелегко тебе в Форксе. 

— С чего ты взяла, — я притворился, будто не понимаю, о чем она говорит. 

— Да брось ты, — фыркнула в ответ Таня, — я же не вчера на свет родилась. Ты почти на целую неделю сбежал от своей семьи, и хочешь мне сказать, что сделал это без веской причины? 

Я невесело улыбнулся: 

— А от тебя ничего не утаишь. И кто тут из нас телепат? 

В ответ раздался ее звонкий смех, что, признаться, чертовски мне понравилось. Я очень хотел слышать этот смех еще и еще. Но Таня сразу же сделалась серьезной, подошла поближе и пристально заглянула мне в глаза. 

— Ед, что тебя так гложет? Возможно, я смогу тебе помочь… 

Меня приятно удивило то, насколько сильно она за меня беспокоится. Но, к сожалению, это лишь мой «поединок». И выиграть его я должен самостоятельно.  

— Нет, тут я должен разобраться во всем сам. 

— Неужели ты кого-нибудь убил?- на ее лице отразился неподдельный испуг. 

— Нет… — я резко оборвал Таню, не желая вспоминать, как близок к этому был, — но если бы я не уехал, то это было бы неизбежно.  

И в моей голове вновь промелькнул образ мертвой Беллы, так жестоко и безжалостно убитой мной. Как я не пытался, но это видение прочно поселилось в памяти, к сожалению, настолько идеальной, что трудно будет такое забыть. 

— Ах, так вот в чем причина… 

В этот момент мне показалась, что она чему-то обрадовалась (неужто моему несостоявшемуся падению?). Таня задорно улыбнулась и продолжила: 

— Едвард, ты изначально был сильнее всех нас вместе взятых. Поверь мне, если ты не убил этого человека до сих пор, то самообладания в тебе более чем достаточно. 

Ох, хотел бы я в это поверить. Но, поскольку я чувствовал, что к этой человеческой девчонке меня тянуло нечто большее, нежели обычная жажда крови, в подробности я углубляться не стал.  

Но Таня была слишком уж проницательной, и, помедлив мгновение, резюмировала: 

— Ты же не только этим обеспокоен, так ведь? 

«О нет, — тут ее глаза округлились от только что пришедшей в голову догадки,- ему кто-то понравился… Или хуже того – он влюбился». 

— Скажи мне, что это не правда, — произнесла она, шокированная.  

Понравился…. Влюбился? Неужели я мог влюбится в Беллу Свон? Я за все свое столетнее существование ничего подобного не испытывал… Неужели это и есть она – ЛЮБОВЬ? Как странно… 

— Я… не знаю, Таня. Я не думаю, но меня к этой девушке словно влечет какая-то неведомая сила.  

— Ед, — закричала она, — ты что, совершенно из ума выжил?! Неужели ты мог влюбиться в человека? Ты что, не понимаешь как это опасно? 

— Да не знаю я, — ответил я раздраженно, поскольку весь этот разговор начал изрядно действовать мне на нервы, — для этого я сюда и прибыл, чтобы разобраться в себе. Я и сам до конца не понимаю своих чувств.  

— А ты, оказывается, не такой и смышленый каким кажешься, — рассмеялась она, — неужели ты считаешь, что от любви можно убежать? Скажи-ка, тебе стало хоть чуточку легче с тех пор, как ты здесь? 

— Ни чуточки, — уныло ответил я, — разве что лишь тем, что я не слышу ее запаха… 

— Едвард, — Таня подошла ко мне, обхватила мое лицо руками и заставила посмотреть ей в глаза, — разреши мне помочь тебе. 

«Взгляни на меня, ну пойми же наконец, что я люблю тебя, идиота этакого…Дай мне хоть один шанс». 

— Таня… — удивленно воскликнул я, но мои слова оборвал поцелуй.  

Сначала он был робкий, а потом стал более требовательным и смелым.  

— Ед, я понимаю, что насильно мил не будешь, — прошептала она, отстранившись, — но ты только подумай как хорошо будет, если рядом с тобой окажется не хрупкое человеческое существо, кровь которого вызывает у тебя дикую боль, а кто-то равный тебе. Тот, с кем не нужно осторожничать… 

— Возможно ты права и нужно всего лишь заставить себя выкинуть ее из головы. 

— Вот видишь, — обрадовалась Таня, — значит не все еще потеряно. Значит есть шанс, что ты примешь благоразумное решение. 

«И будешь со мной,- тут же мысленно добавила она». 

— Таня, — рявкнул я, — позволь все же мне самому все решить, ведь я еще не знаю, смогу ли я от нее отказаться,- резко поднялся и зашагал прочь. 

— Ты уходишь, — расстроилась моя собеседница, — прости, я больше так не буду… Не убегай, – крикнула она мне вдогонку, — ведь тебе будет лишь больнее с ней расстаться.  

Но я уже ее не слушал. Все, чего мне хотелось в этот момент – оказаться как можно дальше от чьих-либо мыслей. Что мне, своих мыслей не хватает, что ли? Это мое умение слышать чужие мысли иногда очень сильно действует на нервы. 

2. Очень тяжелое решение. 

Я несся как ошалелый, пока меня не остановил телефонный звонок: 

— Едвард, — раздался в трубке раздраженный голос Елис, — ты что же это собираешься делать, а? 

— Ты о чем? — спросил ее я, понимая, что у нее было какое-то видение, которое ее очень разозлило. 

— Скажи мне, куда ты сейчас направляешься? Вернее нет, не так, зачем ты со всех ног мчишься к Белле… О, — раздалось после короткой паузы, — я вижу, ну тогда ладно… Только будь осторожней, братишка. 

— Ей Елис, — закричал я от бессилия. Она что не понимает, что на таком расстоянии я не могу прочесть ее мыслей? — Объясни мне, что ты сейчас увидела?  

— Я сама не знаю, — раздосадовано ответила моя сестренка, — но вижу что ты пошел простится с Беллой. Ед, братишка, ты все решишь правильно. Поверь, это самый лучший вариант… 

Я не стал дальше слушать ее щебет и продолжил свой путь. Только теперь я понял, что нахожусь у дома той, которая прочно поселилась в моих мыслях. Испуг пронзил меня, когда я понял, что собираюсь найти девушку. А я то глупый думал, что это всего лишь ее кровь меня мучила. Любил ли я ее? Не думаю. Пока еще нет. А может…? Но я этого не хотел. Мне вполне было достаточно моей спокойной вампирской жизни. Я чувствовал, как беспокойство полностью завладело мной…  

Монстр внутри не дремал, но был под жестким контролем. Я знал, что смогу держаться от нее на безопасном расстоянии. Я только хотел знать, где она сейчас была. Я только хотел увидеть ее лицо. Хотел понять, как же мне поступить дальше. Смогу ли я оставить ее или буду настолько эгоистичен, что подвергну ее жизнь опасности, позволив общаться со мной. 

Подойдя к дому я взглянул на второй этаж, где как раз и была ее комната. Я попробовал окно, оно оказалось не закрыто, но затряслось от того, что его долго не использовали. Я потихоньку отодвинул его, злясь на каждый скрип металлической рамы. Я легонько протиснулся сквозь наполовину открытое окно.  

Когда я взглянул на ее лицо, я не мог понять, почему я не нашел ее очень привлекательной сразу же. Это казалось очевидным. Я смотрел на нее, пытаясь придумать способ, сделать ее будущее терпимым. Боль не может быть терпимой. Означало ли это, что единственно возможный вариант – это постараться её оставить. 

Я заколебался на мгновение, но моя решимость дать ей возможность жить ее полноценной человеческой жизнью только крепла. Сейчас я был обязан поступить правильно. Я больше не мог претворяться, что был всего лишь на грани влюбленности в эту девушку. Я ее любил. Осознание этого было для меня словно гром среди ясного неба. Когда я успел? Как это случилось? Права была Таня – от любви никуда не деться. Но ее можно искоренить. И я решил излечиться от этой нездоровой любви любой ценой. Уйти, испариться, исчезнуть, будто меня и вовсе не было, будто она меня и не знала прежде… 

В конце концов, тот факт, что я уеду на самом деле не будет иметь никакой разницы, потому что Белла никогда не сможет видеть меня так, как мне бы очень хотелось. Никогда не сможет увидеть во мне кого-то достойного любви. 

Я любил ее, и поэтому я буду стараться быть достаточно сильным, чтобы оставить ее. Я знал, что сейчас не был настолько сильным. Но я буду работать над этим. Возможно, я был достаточно сильным для того, чтобы пустить её жизнь по другому пути. Я не буду допускать ошибок. Она заслуживала большего. 

А я буду существовать и дальше, проживать свою вампирскую вечность без нее. Буду терзается попытками забыть ее темные, запутанные волосы, обрамляющие бледное лицо, несознательные, расслабленные черты лица, плотно сжатые губы… Все это я вижу в последний раз. Белла сводила меня с ума, но я должен быть сильным и удержаться от искушения. 

Кое-как пересилив себя, я покинул ее комнату и как можно скорее умчался прочь от нее. Как научится забывать эту девчонку? Этот прелестный румянец, этот нежный голос, эти глаза, которые смотрят так, будто готовы душу вывернуть наизнанку…  

Но тут я вспомнил еще одни, не менее волнующие, но, увы, нелюбимые мною вампирские глаза Тани. Она одна могла заставить меня почувствовать себя тем, кто я есть на самом деле. По крайней мере с ней я не буду бояться причинить зло любимому человеку.  

Да, решено, я возвращаюсь в Денали. К черту школу, где столько соблазнов, к черту сомнения, к черту мечты о невозможной любви к человеческой девушке… Я иду к Тане и попытаюсь почувствовать хоть малую долю того счастья, которое она способна мне подарить. Конечно, со временем я может быть привяжусь к ней, может даже смогу ее полюбить. Но именно сейчас она мне нужна как никогда: это будет мой личный способ забыться, вроде бутылки для непросыхающего пьяницы.  

Я все бежал и бежал, пока не оказался у дома Деналлийского клана. Таня, услышав мое приближение, вышла на крыльцо и пристально на меня посмотрела: 

— Я же говорила тебе не ходить к ней. Ведь стало только хуже, не так ли? 

Меня даже позабавило то, как она произнесла эти слова – словно учительница отчитывает напроказившего непослушного ученика. 

— Идем-ка со мной, — я взял ее за руку и повел за собой вглубь леса, подальше от идеального вампирского слуха ее родственников.  

Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы наш разговор не подслушивали, я остановился, взял ее за плечи и заглянул в ее глаза. 

— Таня, — неуверенно начал я, — я понимаю, что ты сейчас можешь прогнать меня как шелудивую собаку и совершенно правильно сделаешь.Но я прошу тебя позволить мне остаться. Помоги мне забыть ее.. 

Она обескуражено смотрела на меня 

«Серьезно? И он думает, что я какая-то собачонка? Захотел – вышвырнул, понадобилась – подобрал… Ну уж нет, мистер, со мной такое не пройдет. Раньше думать нужно было, раньше». 

Я тяжело вздохнул и опустился на землю. Таня, то ли от сочувствия, то ли из-за любопытства присела рядом и ждала, что же я скажу. 

— Ты мне нужна, — продолжил я, — заставь меня ее разлюбить. Ты оказалась права — это было непростое решение, но я покинул Форкс навсегда. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока эта девушка не уедет оттуда. 

У Тани было такое выражение лица, что, казалось, если бы вампиры умели плакать, она бы расплакалась прямо сейчас.  

— Едвард, — наконец то ответила она мне,- я тебя люблю и то, что ты в прошлый раз ушел к ней, услышав мое признание, очень меня ранило. Но я сделаю все возможное, чтобы ты больше не мучился. Я помогу тебе, но в ответ жду от тебя только искренности. Скажи мне прямо сейчас: возможно ли такое, что ты меня когда-нибудь полюбишь? 

— Я не хочу тебя обманывать. Скажу лишь одно – время покажет. 

— Этого достаточно – услышал я от нее ответ, подкрепленный одобрительной улыбкой. 

Мы отправились к их дому, где нас с нетерпением поджидали Кейт, Кармен, Ирина и Элеазар. Услышав, что я остаюсь в Денали, они обрадовались и гостеприимно приняли меня в своем жилище.  

3. Не суждено быть вместе. 

Прошел год моего проживания в Денали вместе с Таней и ее семьей. Мы настолько сблизились, что стали неразлучны. О Белле я почти не вспоминал. Лишь иногда ставало интересно, как у нее складывается жизнь. Но стоило Тане на меня взглянуть или просто подумать обо мне, как все другое отходило на задний план. Все мысли сразу занимала она.  

Меня это очень радовало. Ведь свою любовь к Белле (а теперь я мог это просто идентифицировать как влюбленность) я смог излечить с помощью другой любви, которая крепла день ото дня. Но пока что я был словно наркоман после реабилитации – нету соблазна, вполне успешно можно себя контролировать и не сорваться. 

Соскучившись по своей семье, я решил поехать к ним в Форкс. Хоть они и навещали меня достаточно часто, но очень хотелось сменить обстановку. 

— Не уезжай, — взмолилась Таня, когда я объявил ей о своем решении,- я чувствую, что отправившись туда, ты уже не вернешься обратно. 

Я улыбнулся, нежно поцеловал ее и принялся успокаивать: 

— Мне очень не хватает моих родных. Я повидаюсь с ними и тот час же вернусь. 

— Ага как же, стоит тебе ее увидеть, как ты сразу помчишься туда, где находится эта Белла, — фыркнула она. 

— Ой прости, я не хотела так говорить. Едвард, прости. Я не это имела в виду… 

— Да нет, именно это, но я заслужил. Ты права. Мне скорее всего захочется ее повидать. Но я тебе обещаю вернуться. Ты мне веришь? 

Таня ничего не ответила и лишь грустно на меня поглядела. Я засмеялся и крепко ее обнял: 

— Таня, ну поверь мне. Я решил быть с тобой. Я никуда не денусь от тебя.  

— Ну тогда скажи это, — Таня раздраженно вырвалась из моих объятий и с вызовом посмотрела мне в глаза. 

— Что? — опешил я, так как мысли ее ничуточки не подсказали, о чем она толкует, — объясни. 

— Скажи, что любишь меня. Едвард, ты уже год живешь здесь, но я ни разу от тебя не слышала слов любви. В то время как я неоднократно тебе повторяла, как сильно тебя люблю. 

Говоря со мной, она была похожа на капризного ребенка, не получившего конфет и разобидевшегося на всех и вся. Это выглядело очень… мило. 

— Давай поговорим об этом тогда, когда я вернусь,- озорно улыбнулся я, и тот час же умчался прочь.  

— Едвард Кален, я ненавижу тебя, — слышал я вслед яростные крики,- попадись только мне на глаза – тебе не сдобровать.  

Я весело рассмеялся. Ну ничего, у меня будет время с ней объясниться.  

Уже подбегая к дому, я услышал ворчание Елис: 

— Ну наконец-то явился, он бы еще сто лет там проторчал. Ну пусть только попробует убежать. Я уж задам ему трепку как полагается 

— А сестренка то ничуть не изменилась, — подытожил я, войдя в дом и чмокнув ее в щечку. 

Все принялись меня обнимать и расспрашивать, что привело меня в Форкс. 

— Что-что, уж точно не мы. На Беллу поглядеть хочет, — послышалось в ответ от еще злившейся Элис. 

Такого я не ожидал. Неужели это правда, и все чего я хотел – увидеть Беллу Свон? Неужели Эллис почувствовала то, в чем я боялся сам себе признаться? А я то думал, что желание увидеть ее будет лишь минутным порывом. Говоря с Таней я и не предполагал, насколько она была близка к истине. 

Но тут я почувствовал еще что-то. Моя сестрица усердно пыталась скрыть от меня одно из своих видений. Я не успел заметить, что же то было за видение, но она явно не собиралась рассказывать мне о нем.  

За разговорами и подробным отчетом о всем, происшедшем с нами за прошедшее со времени нашей последней встречи (а это ни много, ни мало целых полгода), мы и не заметили, как на улице уже стемнело и отправились на охоту.  

Поохотившись, я отделился от родных и сами не совсем отдавая себе отчета куда я направляюсь, оказался у дома девушки, которую целый год пытался забыть. Опомнившись и собравшись уходить, я услышал ее голос: 

— Пааап, а Джейк не звонил? 

— Так он же все равно приезжает к тебе каждый день. Так, видимо, решил без звонка приехать, — рассмеялся в ответ Чарли – ее отец и шеф полиции. 

Так у нее есть парень? Могло ли мертвое, замерзшее сердце разбиться? Казалось, что мое смогло… Я понимал, что именно для того, чтобы она полюбила кого-то достойного, я и решился сбежать из Форкса. Но было безумно больно осознавать, что этим сокровищем владеет кто-то другой, и назад уже дороги нет при всем моем желании. 

Тут я заметил, как дому подъехал какой-то юноша на байке. По всей видимости индеец из соседней резервации Ла-Пуш – смуглый, с длинными темными волосами и можно сказать атлетическим телосложением. Молодец Белла! Выбрала себе ухажера – волка из Квиллетов, ибо именно им и являлся этот юноша. Я узнал его – это был Джейкоб Блек, сын закадычного друга отца Беллы – Били Блека. 

Парень нерешительно подошел к двери, постучал, в ответ на что раздались быстрые шаги Беллы и сразу же открылась входная дверь. 

От счастливого выражения лица девушки, казалось, что мое мертвое, ледяное сердце снова разлетелось на осколки его уже не собрать.  

Она, стоило ей увидеть этого парнишку, просияла такой нежной и радостной улыбкой, что мне захотелось провалиться сквозь землю из-за боли, которая тот час же меня настигла. Было больно видеть ее счастливой и знать, что причина ее радости не я. А тем временем, возлюбленные взявшись за руки, отправились к Беллиному красному пикапу и уехали прочь.  

Я не стал прислушиваться к мыслям Блека о том, куда они отправились, дабы не было даже малейшего желания последовать за ними. Напротив, я со всех ног принялся бежать к дому своей семьи. Я хотел как можно скорее покинуть этот город. Права была Таня – не следовало мне сюда возвращаться. Теперь я там же, где и был год назад. И все мои старания забыть Беллу коту под хвост. А ведь я уже начал искренне верить, что всерьез полюбил Таню, что именно это и стало причиной того, что я стал меньше думать о Белле. 

Я словно безумный влетел в дом, что, естественно не удивило моих родных, поскольку они слышали мое приближение и еще перед этим были осведомлены Эллис, что я возвращаюсь. Но их изрядно напугало мое состояние – у меня был вид затравленного зверька. Глаза безумные, казалось, вот-вот наброшусь на первого встречного, не в силах совладать со своими эмоциями. Вся семья уставилась на меня, в ожидании объяснений. Я мог видеть свое собственное выражение ужаса и боли с пяти разных точек зрения. 

Эллис, не желая больше медлить, подбежала ко мне и крепко обняла. 

— Ах, братишка, мне очень жаль, но поверь, это к лучшему.  

Все по-прежнему стояли в недоумении, но теперь они ожидали ответа не от меня, а от моей всезнающей сестры. 

И только теперь в ее мыслях я смог прочесть мимолетные видения будущего Эллис, которые она так тщательно скрывала от меня. В них я увидел, как просто мне было бы полюбить Беллу. Это сродни падению, свободно и без малейших усилий. Но в этом будущем она была вампиром. А я ни за что на свете не смог бы отнять у нее шанс на нормальное существование. Одновременно с этим я увидел свое озаренное улыбкой лицо, когда я находился в обществе Тани. Как забавно – видение будущего в воспоминаниях Эллис из прошлого. Но меня тут же настигло еще одно видение. Она не смогла его от меня утаить: Белла в свадебном платье рядом с Джейком, Белла, стоящая в обнимку с тем же Джейком и умильно глядящая на их детвору, весело играющую во дворе. 

— Теперь ты понимаешь, что правильно поступил? — успокаивала меня сестра, — Если бы ты ее не оставил, она бы не полюбила другого и не жила так, как того заслуживает — как обычный человек. И тебе следует вернуться к той жизни, которой ты уже начал жить. 

Я поблагодарил Эллис, ведь только она понимала, как трудно мне было на самом деле. Простившись с семьей, я побежал прочь от Форкса — хотелось хорошенько поразмыслить и я воспользовался возможностью.  

Итак, выбирая один из возможных вариантов будущего, я выбрал самый приемлемый. Я сохранил человеческую жизнь и душу той, кто была мне всех дороже. Но возможно ли такое, что именно эта девушка была моей истинной любовью? Я ведь пытался, искренне пытался полюбить Таню, но, увы, ничего не произошло. Она хорошая, веселая, добрая и она… вампир. Так почему же ее присутствие оставляло меня абсолютно равнодушным? Я был полностью уверен в том, что вернись я к ней сейчас с просьбой принять меня, она опять потребует признаний и каких-то действий. А что я мог ей сейчас предложить? Свое разбитое сердце (которое я сам себе и разбил)? Любые слова будут неискренними, поскольку они не подкреплены чувствами.  

Так что же я должен делать? Я в который раз все тщательно обдумал и решил вернуться туда, где мне будет легче, по крайней мере из-за того, что ничто не будет напоминать о ней 

Я был уже возле Таниной двери, как услышал ее негодование:  

— Убирайся, Едвард Каллен. Я знать тебя не желаю. Беги к ней, ведь только это тебе и нужно. 

Я понимал, что ее гнев оправдан – я целиком и полностью это заслужил. Но меня мучил другой вопрос: стоит ли мне сказать правду Тане, или солгать, сказав те слова, которые она и хочет от меня услышать? 

Так как дверь была не заперта, я спокойно вошел в дом, и обнаружил ее, стоящую спиной ко мне. Всем своим видом она показывала, насколько обижена и зла на меня. Поскольку ее семьи не было, я мог спокойно разговаривать с ней, не опасаясь, что нас услышат. 

— Я понимаю, что оправданно навлек на себя твой гнев, но пожалуйста позволь мне объясниться. 

Таня по-прежнему неподвижно стояла спиной ко мне. Она пыталась даже мысленно обо мне не думать, а если и промелькнула какая-то мысль в мой адрес, то это были лишь ругательства. Я продолжил: 

— Ты можешь меня прогнать, но я вернулся к тебе. Я не солгал тебе, говоря о том, что ты мне очень дорога. Но я не люблю тебя. Пока что не люблю… 

После этих слов она резко повернулась и зашагала к выходу. Я перегородил ей дорогу, но Таня вырвалась и начала бежать от меня прочь. Поскольку я был быстрее нее, мне не составило труда ее догнать. Я схватил ее, стиснул в объятиях, не давая возможности вырваться. 

— Пусти меня, — завопила она, — уходи прочь, я не желаю тебя видеть. Больше утешения от меня не жди… 

Я зарылся в ее шелковистые волосы и прошептал: 

— Да пойми же ты наконец. Я пришел не для того, чтобы найти утешение. Я окончательно распрощался с Форксом. Больше и ноги моей там не будет. 

— Да, а как же твоя ненаглядная, — язвительно спросила Таня,- или скажи мне еще что ты к ней не ходил. 

— Ходил,- признался я, — но увидел, что она счастлива и понял, что решение мое было верным. 

— Да ты прибежал залечивать раны, — издала она истерический смешок и снова попыталась вырваться, — пусти меня, Едвард. Я тебе все сказала. Делай, что тебе будет угодно, но меня оставь в покое.  

Я привлек ее и поцеловал. Она перестала сопротивляться и обняла меня за шею. Поцелуй был долгим и мучительно сладким. Я и представить не мог, что Таня такая нежная и чуткая. 

— Эдвард Каллен, — выдохнула она, — ты сводишь меня с ума. И что это должно значить? Только ты даешь понять, что я тебе не нужна, как вдруг прибегаешь и пытаешься вернуть меня обратно.  

— Таня, улыбнулся я ей, — просто я сделал свой выбор. И хоть как трудно это ни было, я выбрал тебя. Ты мой шанс на счастливое существование. Именно это я и хотел тебе доказать. Так что ты скажешь, согласна ли ты быть со мной? 

Она счастливо улыбнулась мне в ответ и произнесла:  

— Да. 

В этот момент я понял, что хоть я и не люблю ее сейчас, но вполне возможно, что между нами разгорится огонь настоящих чувств. Хоть меня и мучило, как именно закончилась бы наша история с той человеческой девчонкой – Беллой Свон. Но ей, к сожалению не суждено было развиться в настоящую любовь. Вместо этого я решил начать следовать по другому пути и начать совершенно иную жизнь. В которой не будет ни сложностей, ни боли, ни мучений. Это будет счастливая сказка о двух существах, решивших быть вместе и любить друг друга, вопреки всему случившемуся. Это будет наша с Таней история любви в которой не будет ни жажды крови, ни извечной борьбы с самим собой. Это будет совершенно другая история – другой выбор, другая жизнь, в противовес той, которая так и не началась. 

Майданюк Мария интересуется

Ты всегда будешь в моем сердце Таня

Я могла бы целовать тебя тысячу раз и все равно не быть удовлетворенной. Моя любовь к тебе бесконечна, так нежна, так горяча и полна. Клянусь Богом, я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Я люблю тебя все больше и больше с каждым днем, и с приближением завтрашнего дня мне становится легче осознавать, что я буду любить тебя больше, чем вчера, а завтра будет больше, чем сегодня. Моя любовь к тебе не может быть измерена одними словами, поскольку любовь выражает мои истинные чувства к тебе.

Когда я думаю о нашей любви, это напоминает мне обо всем, что ты для меня значишь. Ты и только ты дала мне столько надежд и заставила осознать, как сильно я тебя хочу! Вы показываете истинное значение того, как мужчина должен относиться к женщине.

Родни, пожалуйста, прими мое сердце как свое и послушай, как мы оба бьемся как одно целое. Ты моя причина жить. Без тебя я ничто. Годы станут испытанием, но ничто не помешает мне любить тебя или быть рядом с тобой. Я люблю тебя больше, чем ты можешь даже представить, ты мой мир.Я просто хотел, чтобы вы знали, как сильно я люблю все, что вы есть и кем будете. Ты действительно моя любовь, моя родственная душа и мой лучший друг.

Впервые в жизни мне есть во что верить. Ты видел меня в худшем состоянии и все еще принимаешь меня таким, какой я есть. Я благодарю Бога за тебя каждый день, потому что я знаю, что ты послан небесами, ты мой ангел. Я люблю тебя с этого момента, пока смерть не разлучит нас.

Сейчас ты живешь далеко от меня, и я действительно имею в виду, что это убивает меня, но в глубине души я знаю, что у нас все хорошо. Я не хочу потерять тебя из-за кого-то другого или из-за того, что кто-то хочет сказать о тебе. Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя всем сердцем. Я всегда так теряюсь в словах, когда дело доходит до тебя, я просто хочу, чтобы мы могли быть вместе по-другому.

Я хочу тебя и всегда буду, и ничто не изменит мои чувства к тебе… Я люблю тебя! Любовь может заставить вас делать то, что вы никогда не считали возможным. Видишь ли, во мне есть место, где все еще остаются твои отпечатки пальцев, твои поцелуи все еще остаются, а твой шепот мягко отзывается эхом.Это место, где часть тебя навсегда станет частью меня. Обещаю, ты всегда будешь в моем сердце. Я тебя люблю.

Всегда с любовью,

Таня

Рецензия на «Реквизит Тани Холтланд» – Дом Модлин

Дебютная книга Тани Холтланд «Реквизит » , означающая вещь, которая необходима, именно такова. Его сообщение прямолинейно, но передано мягко. Реквизит читается как церемония, возможно, восхваление утраченной связи между понятиями человек и природа. Эта книга действительно представляет собой великий разговор коммуны. Тот, который эпиграф Томаса Берри обходит стороной в начале текста. Один из тех, что между собой и всеми духовными гранями природного мира. Эта книга — попытка Холтленда заключить мир с землей от имени всех нас. Характеристики духовной экологии утверждают, что широко распространенное патриархальное мировоззрение допускает деструктивное отношение к земле и телу. В бунте неудивительно, что матриархальные наклонности Холтальнда повторяются на протяжении всего этого текста.Она берет на себя эту роль лоббирования универсального дела сохранения того, что, как мы знаем, необходимо, но мы знаем, что приложили руку к разрушению: «Подумайте о полярных льдах / о том, как мы раскрываем / обо всех секретах, которые мы все еще храним / в отчаянии. необходимость. ( два.; Судьба) »

Саморазрушительные (и просто общие разрушительные) тенденции человеческой расы ни в коем случае не являются последними новостями. Холтланд говорит о согласованности между людьми и культурами и о том, что взаимосвязь этого медленного разрушения и его последствий является одновременно чем-то общим и скрытым в его осуществлении, «…менее заметным…./ медленное затишье… / грядут вещи, которые безнадежно ускользнут от нас… ( три.; Судьба) »

Холтланда демонстрируется рука об руку. Она признает бедственное положение людей, рожденных в этом мире деградации. Что «…борьба заключается в том, чтобы увидеть только одну из своих жизней за раз… ( четыре; обречено) ». Трудно воплотить в жизнь величие мира, не говоря уже о том, чтобы признать результаты никто не играл прямой роли в продюсировании.Дорога, ведущая к сегодняшнему экологическому кризису, была очевидной прямой стрелой, но омрачена пробелами во времени и поколениях, что создает разрыв между проблемой и причиной. Именно эти соображения «задержались [и заставили] нас настроить… ( i., Fated) » на то, как мы должны справляться с стремительным разрушением мира.

Тонкие связи между вещами, которыми она дорожит, еще больше поддаются серьезности того, что она пытается сказать.Комментарий Холтланд к ее романтическим отношениям резко перекликается с ее комментариями к миру природы. В интервью 2019 года Холтланд описывает свой процесс написания и общение со своим партнером как «магию видеть и быть увиденной, делиться моделями объединения и разделения, выращивая все, что между ними». Она знает об этой параллели и предваряет ею свою книгу: «Писать о земле так, как будто я нахожусь в отношениях с кем-то…»

В семь. из раздела Судьба, наша любимая книга имеет перепад настроения «…мы отвернулись / от этого единственного взгляда… начали думать из мгновений/столетий», что означает каталитический сдвиг в перспективе. От единственного I до вышеупомянутого общего we. Больше не видит мир отдельно от себя. Существует вездесущий экологический диалог, о котором мы совершенно не подозреваем, но который врожденно и тесно связан с ним. Произведение Холтленда раскрывает насущную необходимость и желание поддерживать экологический баланс с миром и с самим собой, который никогда не существовал на самом деле, но никогда не был на переднем крае нашего бытия.Она цепляется за такую ​​горько-сладкую надежду и решимость, что универсальный «инстинкт / раскрыть наши руки, когда вода падает ( Внутренняя река) » зарывается прямо в пределах досягаемости. Ее вера вдохновляет на то, что «будущее, которое, как нам когда-то казалось, мы видели», все еще достижимо. Реквизит действует как инструкция по переходу в это будущее, потому что, если «исцеление начинается с боли ( История) », то земля должна и сильно запоздала.

Таня Ларькин — Журнал БОМБА

Поэзия Тани Ларкин чередует точные медитации и более дикие, метаморфические исследования.Стихотворения Ларкина «Опыт о стиле» демонстрируют большую сосредоточенность, хитроумное тщеславие и интеллектуальную строгость, но в других местах ее работа распространяется на то, что подпольный человек Достоевского назвал «лихорадкой колебаний», духовными волнениями, которые приводят к текущим инволюциям фигурации. Ее работы — одни из лучших, что я читал за последние годы. Ее первая книга, My Scarlet Ways , стала лауреатом премии Saturnalia Books Poetry Prize 2011 года, которую оценивала Дениз Дюамель.

Мне сообщают, что я пропал

в зеркале, когда я думаю о тебе,

ты сосунка искренности, ты

блестящая ручка, упавшая с

двери.

(«Небесные тела — огненные чаши»)

Грегори Лоулесс  Первое стихотворение «Транспорт» в вашем прекрасном дебютном сборнике My Scarlet Ways движется от желания к видению в увлекательной и сложной драме поэтического вдохновения. Говорящий сначала хочет быть «единственной и единственной / кормилицей природы», которая «дополняет голоса» космических и земных свидетельств своими кинетическими способностями. Позже говорящий следует «куда бы ни шли голоса», что в конечном итоге приводит к тому, что он превращается в тотемную, «анархическую красную змею», настолько влюбленную в вещи этого мира и «погружающуюся в [вещи]» этого мира, что ею командуют другие, может быть, сами голоса, которые «привязывают» ее к носу корабля «на счастье» (образ, который повторяется в поэме «Перспективы»).

Этот галлюцинаторный, овидиевский клубок прыжков и метаморфоз становится чем-то вроде автобиографии доселе игнорируемого божества, частью визионерской исповеди, частью мифопоэтического заклинания. Почему вы выбрали это стихотворение с таким изменчивым чувством идентичности и авторства, чтобы начать свой сборник?

Таня Ларькина  Это какой-то миф, месиво сказать это 20 раз, но с явно женским уклоном, конечно. Я написал большую часть этой книги, находясь в муках довольно сильных материнских побуждений, и я не могу не смотреть на это стихотворение и не видеть, как я реализую эти желания по отношению к большому миру и поэзии.Что вы будете делать с этим непреодолимым желанием, если у вас не будет детей? Как еще можно так приятно израсходовать свое тело?

Меня предостерегали от использования этого стихотворения в качестве начала сборника, потому что оно, возможно, слишком отталкивало своей резкостью. «Натура одна-единственная / кормилица, Таня? Действительно? … Может быть, засунуть его в середину рукописи». Но я думаю, что это довольно забавно и диковинно в своем чрезмерном желании. На ум приходит Уитмен, его присвоение женского тела для выражения творческих, материнских побуждений.Как ни странно, я, вероятно, заимствовал из его дополнений к этому топосу; В то время я много преподавал Песня о себе . Кто заметил, что многие крупные американские поэты прошли стадию, на которой они разыгрывали какое-то божество? Интересный способ выразить американскость… Во всяком случае, я, наверное, здесь немного этим занимаюсь. Но это также и стихотворение, в котором я, или говорящий, посвящаю себя любви в чрезмерной, примитивной, католической манере — в конце концов, она превращается в реликвию или талисман для чужих путешествий к концу.Так много стихов в книге затрагивают католическую мысль хотя бы для того, чтобы отбросить или разрушить эти привычки ума. Я выбрал его в качестве первого стихотворения, потому что оно знакомит с темами, которые появляются на протяжении всей книги, такими как тело как инструмент, а также оно полно начал и концов, концов в начале и наоборот, идеальное место для отталкивания, я мысль.

Что касается изменчивости идентичности, есть ли какая-то другая? Женщины воспринимают это более непосредственно, чем большинство мужчин, потому что их тела со временем меняются более резко: как любит говорить моя мама, у женщин по крайней мере четыре тела.Она имеет в виду, что женщины имеют по крайней мере четыре разных типа тел с течением времени. Плюс сдача, плюс сдача . Они более близки с принципом непостоянства… но таковы и все, кто занимается творческим письмом. Это мистическая вещь. Голоса приходят, голоса уходят, кто ты? Я полагаю, что я то, что звучит правильно в любой момент времени, вот и все. Я думаю, это Дин Янг в «Искусство безрассудства » цитирует слова Кеннета Коха: «Стихотворение пишется кем-то, кто не является писателем, для того, кто не является читателем.«Я» перформативно, а не фиксировано. Каждый раз, когда я сажусь писать стихотворение, я (надеюсь) меняюсь в процессе написания стихотворения. В этих стихах я использую сюрреалистические приемы композиции, по крайней мере, иногда. Язык подсказывает говорящего и его ситуацию, но превалируют мои собственные интересы.

GL Ваша книга получила свое название от стихотворения Дикинсона «Опустить этот мир, как узелок—», а эпиграф книги звучит так:

Опустить этот мир, как узелок—

И спокойно идти прочь. ,

Требуется энергия — возможно Агония —

‘Это алый путь.

Почему в названии своей книги вы использовали стихотворение об отречении от мира? И почему название вашей книги содержит во множественном числе и персонализирует последнюю фразу Дикинсон в первой строфе? Какие изменения в тоне и содержании вы хотели сделать?

турецких лир Я понимаю, что в наши дни не очень круто использовать цитату Дикинсона в качестве руководства к книге. Это подстрекает толпу — моя Эмили Дикинсон, нет, нет, , моя , Эмили… даже сказать: «Нет, снова не Дикинсон», — значит участвовать в территориальном соревновании по писсингу.Мне все равно. Я люблю Эмили — она ведет себя глубочайше, и я обязан ей глубочайшей жизнью. Без нее я не был бы поэтом. Я пришел к этому названию после того, как восхитился соблазнительным, прямолинейным названием автобиографии Эррола Флинна Мои злые, злые пути . Как только я нашел стихотворение ED, я понял, что я должен был сделать, как говорится. Для ЭД алый путь – это путь Иисуса, путь кровавого самопожертвования, и тем не менее слово «багряной» имеет неизбежный сексуальный подтекст, и поэтому отречение становится эротичным.Хотел ли ЭД подчеркнуть этот факт, используя это слово? Наверное. Я просто делаю это больше, используя сочные автобиографические термины. В католической традиции самопожертвование или самоуничтожение имеют эротический подтекст. Это моя ориентация, мое понимание всего бизнеса. Многие из этих стихотворений похожи на маленькие литургии, где к концу исчезает либо я, либо мир.

GL В вашем стихотворении «Поджог» говорящий «неверно прочитал [s] слово поджог для человека», а затем воображает, что видит «сквозь слова к словам / они могли бы быть, если бы они… никогда не росли в таком разрушенном доме». .Этот переход от тонких изменений в звуках и буквах слов к эмоционально-средовым изменениям в воспитании человека, который может объяснить девиантность взрослых, ошеломляет, но он также, я думаю, олицетворяет нечто существенное в вашей эстетике: поэтическое ценность ошибок. Не могли бы вы сказать мне, почему вы считаете «неправильное прочтение» поэтически порождающим?

турецких лир Я думаю о том, какое у меня плохое зрение, и о том, как плохо я расслышал и неправильно прочитал, возможно, это был мой первый опыт написания стихов. Я много слушал эфирных и непонятных Близнецов Кокто в старших классах, засыпая… Слова всплывали и сшивались вместе, и создавалось впечатление, что ты убегаешь в какой-то тайный, скрытый мир.Затем я думаю об импрессионистах, которые были не просто близоруки (если вообще были), но пытались точно изобразить ощущение. Рембо имел обыкновение читать наброски своих стихов сквозь ресницы, нарочно размывая слова, чтобы увидеть, во что они могут превратиться, — милое, нежное прото-сюрреалистическое упражнение. Суть в том, чтобы удивить себя привычными мыслями и языком и найти части себя, которым обычно не дают возможности говорить. Часто вы выкапываете хлам, а в другой раз — ПРАВДУ, даже правду, которая музыкально правильна.Неправильное прочтение может быть не просто композиционным приемом, оно также может быть эпистемологически верным, не так ли? Может быть, все, что есть, это неправильное понимание других, себя и мира. Лучшее, что мы можем сделать, это спотыкаться и стараться не ошибиться. Это, вероятно, имеет плохие последствия для развития науки — в контексте всеобщего неправильного толкования чувство уверенности было бы психотическим, но хорошие последствия для очень серьезного стремления не воспринимать вещи очень серьезно.

GL Ваши два стихотворения «Эссе о стиле» достаточно хороши, чтобы не перефразировать, но я думаю, можно с уверенностью сказать, что они отображают ваше двойственное отношение к теме.С одной стороны, стиль носится (людьми, поэтами) для того, чтобы «загадочнее стать» (может быть, для выразительности или просто для маскировки), а с другой стороны, стиль заключает в себе «дистанцию ​​между мной и мной, », что ставит под вопрос эпистемологические цели искусства. Таким образом, проблема заключается в том, что стиль может помочь создать маску искусства, но он также может оттолкнуть художника от самого себя.

Касательно упомянутой ерунды: стиль представляет для вас как художника скорее благо (поощрение самовыражения) или угрозу (отчуждение)? Кроме того, в какой степени эти стихотворения выходят за рамки эссеистического способа описания, объяснения и демонстрации стиля, чтобы критиковать роль стиля в современной поэзии?

TL «… стиль может помочь создать маску искусства, но он также может оттолкнуть художника от самого себя.Это очень хорошо сказано.

Я бы хотел, чтобы Уитмен взял это для меня. Он бормочет из предисловия к «Листья травы »: «Тот, кто беспокоится о своих украшениях или беглости, теряется». Это прямо перед тем, как он начинает: «Вот что ты должен сделать. Любите землю, и солнце, и животных, презирайте богатство…» Затем следует: «Величайший поэт имеет менее выраженный стиль и больше является руслом своих мыслей и вещей без увеличения или уменьшения, или эффекта, или оригинальности, чтобы висеть на пути». между мной и остальными, как занавески.» Что ж. На самом деле мне нравятся шторы — дайте мне правильную занавеску из бисера, и я смогу бесконечно врываться в комнату и выходить из нее. Итак, мы с Уитменом расходимся в этом, но именно эту цитату я искал изначально: «Великих поэтов также следует узнавать по отсутствию в них уловок и по оправданию совершенной личной откровенности». Думаю, будет справедливо сказать, что я устал от собственных трюков. Как только они становятся узнаваемыми как таковые, действительно нужно провести весеннюю уборку, независимо от сезона.

До того, как вмешался Уитмен, я собирался сказать, что опоздал к ясности и откровенности, что в некотором роде и произошло, отчасти из-за моего образования, но потом я оглянулся назад и обнаружил, что у меня было какое-то диалог с самим собой об искусстве и искусстве в течение длительного времени.Может быть, нужно всю жизнь быть художником, чтобы очиститься от искусства. Когда я был вовлечен в актерское мастерство в детстве, я помню, как усердно работал в тот момент, когда ты больше не играешь, а просто реагируешь. Столько надстроек, блокировок, репетиций только для этих «настоящих» моментов. Мне кажется, с поэзией вся «спектакль» может быть настоящей. Нет необходимости в искусстве. И когда это достигается отсутствием искусственности, мы называем это песней (или, может быть, просто прозой!).

И да, я имплицитно критикую стиль и в современной поэзии, критикуя себя.Трюков предостаточно. Хрупкость. Стиль, за которым ничего не стоит. Друзья назвали бы этот спор поверхностным или мудрым. И мне нравится это различие, но я не могу резко обрушиться ни на одну из сторон. Я люблю мясистость языка, его материальность. (Слишком часто я, наверное, путаю стихотворение с телом.) Это означает, что я люблю музыку и странные, роскошные образы даже ради них самих, но не для всего стихотворения. Мне нужен смысл, понимаете? Точное описание тоже довольно захватывающее. Что касается крутых антистихотворений, то они мне тоже нравятся, но я настороже, если крутость перейдет в миловидность или плоскую бессмысленность. С другой стороны, я действительно всегда рад слышать, как разумный ум прыгает и приземляется на ноги, иногда совершая приземление один, два, три раза за стихотворение. Я восхищаюсь свободой в действии.

GL Ваше произведение занимает интересное место в современной американской поэзии, поскольку в ваших стихах чередуются стилистически широко распространенная игривость и какая-то трагическая строгость, которую я не вижу в творчестве многих молодых поэтов. Вы также смешиваете сюрреалистические техники с посредничеством и исследованием, что еще больше отделяет вас от ваших современников, поскольку ваше использование случайного языка и образов сновидений не украшает, а иллюстрирует проводимое исследование.Таким образом, кажется, что ваша работа частично связана с регистрами и инструментами вашего поэтического момента, но вы используете эти инструменты частично, чтобы писать против преобладающих тенденций и бросать им вызов. В какой степени, по вашему мнению, ваша поэзия противоречит указанным тенденциям и чувствам? И вообще, какие аспекты современной поэзии вы находите наиболее захватывающими, а какие наиболее тревожными и требующими критики?

турецких лир Я думаю, что один из проектов в области поэзии в наши дни — увидеть, как мало можно сойти за поэзию. Кажется, это соревнование: кто сможет дальше распространить дадаистское представление о том, что «все есть поэзия»? Иногда это захватывающе, потому что в ходе такого рода исследования поэт заново очаровывает обыденную жизнь, а иногда эти стихи кажутся капитуляцией перед бессмысленностью. Как я уже говорил выше, мне нравится крутая модная поэзия, но иногда она меня угнетает. Вот почему мне нравится время от времени очищать свой мозг Луизой Глюк, ее беспощадной скупостью. Или свирепость Амихая.Моя подруга Джада любит говорить: не играй круто, играй круто. Это прекрасный романтический совет — он означает оставаться уязвимым, открытым и т. д. — но его также можно применить и к поэзии. Отчужденность от других людей возникает из-за слишком большого хладнокровия. Если ты слишком крут, ты замерзнешь. Я полагаю, это зависит от того, для чего вы идете к поэзии. Скорее всего, это разные вещи в разное время. Но в основном я обращаюсь к поэзии за своего рода близостью с другим человеком, которого не могу найти в жизни — отсюда любовь поэтов вроде Дикинсона.

Раньше меня больше занимала изобретательность, отсюда и использование сюрреалистических приемов, а теперь я стараюсь писать стихи, которые мог бы написать кто угодно. Я не хочу писать в мир поэзии, но всем, друзьям, семье, всем… людям, которые не обязательно читают поэзию. Существование музыки, целостность линии и интеллигентный склад ума. Мне этого достаточно.

В поэзии нет особого направления, которым я бы восхищался, но поэты да.В частности, « Must a Violence » Они Бьюкенена. В частности, стихотворение «Если ты любишь животное». На днях я прочитал в Интернете стихотворение Филиппа Мариновича под названием «Быть ​​отчуждением», которое просто сразило меня наповал. Теперь, когда я думаю об этом, оба движимы моральным возмущением, последнее — самоуправляемого рода. Мне также нравится первая книга Энтони Мадрида Я твой раб, теперь делай, что я говорю . Он играет с формами и тропами традиционной восточной поэзии мудрости и наполняет их причудливостью и чувством, а также мудростью! Я также очень люблю Uselysses от Noel Black. Это весело. Но я не думаю, что есть что-то одно, что связывает этих поэтов. Они все умны, конечно, но у них совершенно разные чувства.

GL Так что нового у Тани Ларкин в эти дни? Что вы читаете, пишете, думаете? Какие новые проекты в разработке и все такое хорошее?

TL В основном я пытался не отставать от группы, которую я возглавляю, Waves in Detroit. К воскресенью мне нужно закончить около пяти песен — это гораздо более быстрый процесс, чем написание стихов.Мы собираемся вместе, джемуем, и иногда к концу вечера у нас получается четыре песни. Не все выживают… Я рано понял, когда начал писать песни для этих парней и с ними чуть больше года назад, что мне нужно быть уверенным в текстах, чтобы действительно петь их и находить мелодии. Так что это означает, что я на самом деле должен писать хорошие тексты. Кроме того, поскольку у меня есть возможность заявить об этом публично, это самое лучшее, что когда-либо было в группе, которая может играть довольно сильно. Сотрудничество часто бывает мгновенным и мистическим. Как говорит Кит Ричардс в своей автобиографии, секрет рок-н-ролла в том, что это на самом деле джаз.

О чем я думал и читал. Я только что закончил книгу под названием « Любовь, секс, трагедия: как древний мир формирует нашу жизнь » Саймона Голдхилла и начал « Человеческое состояние » Ханны Арендт. Я работал над эссе о Сапфо и Бесси Смит и заинтересовался появлением лирики и тем, как исполнение лирики могло заложить основу для значимой демократии, как признание личных интересов может привести к объединению группы. или к постоянно растущему нарциссизму.Подпишите все это под мое беспокойство за будущее цивилизации, находящейся под экологической/экономической угрозой.

Я тоже заканчиваю роман, который заканчиваю уже давно — не хочу говорить, сколько лет. Поскольку мой роман написан от первого лица, я склонен читать много романов от первого лица — последний — «» Шейлы Хети «Каким должен быть человек ». Сюжета очень мало, но он забавный и гениальный.

Стихи были, хотя временно уступили место песням — надо будет над этим поработать.Некоторые из этих стихотворений более лиричны, а другие более длинны и дискурсивны. Эти эссеистические работы касаются изменения климата косвенно, обсуждая архитектурные памятники и руины, а также руины, которыми становится язык, когда его референты исчезают.

Таня Олсон «По-мальчишески» — историяЮг

По-мальчишески
Таня Олсон
Книги YesYes, 16 долларов, 96 стр.

Если вы купите первую книгу Тани Олсон, По-мальчишески (Книги YesYes, 2013), вы обнаружите, что смотрите на один темный глаз, который смотрит из-за пучка белых перьев на обложке.Откройте книгу, чтобы встретить взгляд, распростершийся во весь рост, затем отверните это лицо от себя, чтобы прочитать эпиграф Вирджинии Вульф « Орландо », который звучит менее драматично:

Он был молод; он был мальчишкой;
он сделал, но так, как велела ему природа.

Далее обратите внимание на формат книги: простые жирные блоки заголовков сжаты рядом с воздушными строками каждого стихотворения. Имена здесь — тесные улочки, обособленные, оборонительные, не являющиеся частью жизни стихотворения, нестыковка, отражающая дистанцию ​​между драматической обложкой и более легким эпиграфом.

Стихотворение-пролог книги «Исключи все другие мысли» вновь определяет дистанцию ​​между ожиданиями и побуждениями, именами и природой. Начинаясь благоговейным тоном, стихотворение направляет вас к

Оставайтесь рядом с телом, обеими руками
на трупе, до наступления темноты
…
Притяните его тело к себе. Держите его
крепко к себе. Думай только о своих словах.
…
Труп будет метаться и брыкаться
пытаясь освободиться; подумай только
о своих словах
…
пока не наступит критический момент…
…Когда ты полностью почувствуешь язык
между зубами, крепко прикуси,
прорезая мышцы.

Ужасающее заклинание и наставление, смешивающее желание, насилие и речь. Но тихий тон, который продолжается на протяжении всего стихотворения, говорит: «Ничего страшного». Скажи им, что природа заставила тебя сделать это. Стихотворение заставило вас сделать это.

Таково удовольствие — интуитивное, удивительное, директивное — По-мальчишески .

Первые стихотворения, приятные, хотя и довольно обычные, берут деятелей культуры в качестве субъектов и говорящих, знакомый шаблон присвоения-как-зеркала, исследующий трудности пребывания в теле, но также осознавая это тело.Ставки повышаются в «Что еще», чей говорящий хочет

будь мальчиком. Парень. На бедре матери.
Мальчик между ними. Его отец
и плуг. Мальчик, чтобы остаться.
Что еще.

Когда мальчик. У меня была лихорадка.
При этих лихорадках. Я бегал кругами.
Преследование. Парадная лестница вверх.
Задняя лестница вниз. Нет ярких
линий. …
…
…Что еще желать.
Но быть мальчиком, мальчиком и мальчиком.

Говорящий в «Что еще» кажется автобиографичным, особенно из-за эмоций, стоящих за динамичными линиями и предложениями.Тем не менее, ряд персонажей и говорящих по-мальчишески выступает против автобиографического прочтения — в полный состав входят Иона из Библии, Китайская Народная Республика, моряк, привезший сиамских близнецов Чанга и Энга из Сиама в Галифакс, Северная Каролина, добросовестный гигант fide, и Чудо-леди, Лошадь, читающая мысли, среди прочих.

Но по ходу книги стихи кажутся более личными; они имеют повседневные настройки и не ссылаются на значки или идолы, такие как «Возьми, Сохрани, Иди»:

   Моя мама любит ходить за продуктами одна
но мой папа занимается ремонтом автомобиля
   и хотел бы, чтобы его оставили наедине с собой
…
                                                … впереди
   разбил джип и перепрыгнул через бордюр
в наш дом. Передняя часть машины остановилась
   на кроватке моей сестры, а женская сумочка
оказалась на моей кровати. Она была мертва…

Несмотря на то, что вы находитесь в мире повседневности, опасность по-прежнему повсюду: женщина буквально разрушает дом, а образы и разрывы строк подразумевают более тонкие, взрослые обломки. Слова и разрывы строк создают эту опасность — речь, как и тело, нелегко контролировать и вести, поскольку рифма выскальзывает из рифмы конца, и машина соскальзывает с дороги.

Смешивая вместе личные и самые разные стихи о личностях и исследуя создание себя и мира в обоих, По-мальчишески осознает, что только обладая — через насилие, через преданность, через любовь — нашими многочисленными языками и тем, откуда они пришли, можно мы начинаем управлять собой, поодиночке и как множество. Ибо, как указывает Иона в «Заметках из серии лекций Ионы»,

Изнутри кита нельзя направлять
Кита. Кит будет поступать так, как поступит кит.
Вместо этого наша роль заключается в том, чтобы
… Услышьте подачу
В его слабом грохоте вкусите кислоту
его нежного люфта. Подумайте о
ощущении прикосновения уса к коже
и о том, как его грубый язык вновь открывает
ваши атрофированные, забытые глаза.

И, как говорит оратор в «Поэме для старого Джона Брауна», после объяснения вражды между мексиканскими и китайскими иммигрантами:

Это стихотворение — история Америки, Джон Браун,
, и я написал его специально для тебя.Это большое стихотворение
об истории Америки, и я работал над ним всю ночь
, чтобы закончить его специально для вас. Ваша Америка — это большое, длинное стихотворение,
Джон Браун, и я записал его сегодня вечером
, чтобы я мог рассказать его только вам.

В отличие от Гинзбурга и Уитмена с их знаменитыми стихами об Америке, Олсон не хочет говорить за Америку или даже говорить об Америке. Как и Гертруда Стайн, которую призывают по имени и стилистически упоминают на протяжении всего По-мальчишески , Олсон хочет, чтобы Америка говорила и слушала. В этой книге захватывающее сочетание застенчивого повествования и правдивости, стихи «умирают с гигантским комком любви / застрявшим в [их] сердце[ах]» («Моя любовь зелена, Америка»), прославляя любовь в смерти, почитая бессвязность, присущую мальчишескому попущению своей природы.

Однако, несмотря на то, что книга призывает к анализу, Олсон гарантирует, что ваш основной опыт — это опыт искреннего внимания, интуитивных сдвигов, слияния и возникновения. Поэтому, когда Джон Браун, совершивший набег на Харперс-Ферри в 1800-х годах, пишет Гертруде Стайн письмо: «Дорогая св.Гертруда», датированное за двадцать лет до рождения поэта, стихотворение остается сочинением Джона Брауна, а не Олсона. В конце Браун спрашивает:

В эту ночь и во все другие,
держи нас в поле твоего зрения.

остаюсь,

Ваша Святая Гертруда.
С уважением, искренне, без малейшего сомнения,

Джон Честный Богу Браун,
Письмо из Америки, Подполье.

Временами причудливый по масштабу, часто душераздирающий, никогда не выдающий искренности говорящих, По-мальчишески изображает идентичность текучей, востребованной, множественной и по своей сути ценной. Как говорится в поэме-прологе «Исключи все другие мысли»,

При таком подходе наше совместное путешествие этим вечером
должно оказаться не чем иным, как честью. При таком подходе наше совместное путешествие этим вечером
должно оказаться не чем иным, как честью.

12 или 20 (вторая серия) вопросов с Таней Олсон

1 — Как ваша первая книга изменила вашу жизнь? Как Ваша последняя работа сравнивается с предыдущей? Каково это разные?

            Мой первая книга По-мальчишески была отличным толчком в том, что я начал думать, что я мог быть единственным человеком, который верил, что я хороший поэт. Мне понравилось то, что я пишу, и я подумал, что это хорошо, но не был уверен кто-то еще был на этой странице. Подобрали книги YesYes так, как я помог мне снова поверить в то, что я пишу. Я хотел прессу, которая поддерживала бы меня в росте как поэта; YYB определенно был тем местом для меня.

            Stay — более сплоченная работа. Для По-мальчишески, Я просто давно писал стихи время, а затем попытался думать о них как о книге. Оставайся, я писал, думая о стоимости пребывания или оставления идей, идентичностей и мест.Каждое стихотворение вращались вокруг этой идеи в течение гораздо меньшего периода времени.

2 — Как вы впервые пришли к поэзии, в отличие от, скажем, фантастика или нон-фикшн?

            Писать я начал позже; я брал 1 курс творческого письма в качестве бакалавра, и он понравился, но не действительно чувствую все, что хорошо в этом. Когда мне было за 30, я начал ходить в художественная серия в Роли под названием Stammer; поэты действительно были теми, кто создал Я думаю: «Это то, чем я хочу заниматься. И я никогда не думал ни в художественной, ни в научно-популярной литературе. Я люблю читать и то, и другое, но ни одной истории, которую я когда-либо хотел рассказать, или идеи, которую я хотел бы рассказать, у меня нет. то, что хотел исследовать, имело смысл в любой форме, кроме поэзии. Я бы хотел писать пьесы; Когда люди произносят твои слова, воплощают их в жизнь, это кажется фантастикой. Но на самом деле я думаю только в стихах.

3 — Сколько времени требуется, чтобы запустить какой-либо конкретный написание проекта? Сначала вы пишете быстро или медленно? процесс? Первые наброски кажутся близкими к своей окончательной форме или ваша работа вышла из обильных заметок?

            I начните с размышлений о том, о чем я думаю.После Останься , я много думал о радио, как радио позволяло люди слышат акценты из тех мест, где они уехали (представьте себе переезд в Детройт и услышав семью Картеров на одной из тех бластерных станций), почувствуете связь с люди и места, дать людям общую культуру. Я не был уверен, почему я держал думал об этом, но я просто позволил себе читать, думать и писать о радио. Стихи, вытекающие из этого начала, не очень прямо о радио, но они определенно связаны с этим мышлением.Немногие стихи заканчиваются поиском как они стали выглядеть, и я думаю, что это к лучшему.

4 — С чего у вас обычно начинается стихотворение? Ты автор коротких произведений, которые в конечном итоге объединяются в более крупный проект или вы работаете над «книгой» с самого начала?

            Для Оставайтесь и моего нового проекта, у меня очень много работал над книгой с самого начала. По-мальчишески — это стопка стихов, написанных мною за много лет; затем мне пришлось выяснить, что держит их вместе.Я нашел последний метод гораздо сложнее.

5 — Являются ли публичные чтения частью или противоречием вашей творческий процесс? Вы из тех писателей, которые любят читать?

            Я люблю читать и люблю пробовать стихи для читателей, чтобы услышать то, что они слышат или отвечают на. Это помогает Я думаю и часто вижу, о чем стихотворение на самом деле или каково его настоящее двигатель есть.

6 — Есть ли у вас какие-либо теоретические соображения, связанные с вашим письмо? На какие вопросы вы пытаетесь ответить своей работой? Что Вы даже думаете, что текущие вопросы?

            I всегда думайте о вопросе в книге ; По-мальчишески думает о том, что значит для мужественности существовать в теле кроме мужского пола. Останься думает о стоимость ухода или пребывания в местах, идеях или идентичностях. Новая работа (сейчас его папка помечена как Last Остров Бутч , но когда-то он был обозначен как радиорадио , да кто его знает) это если честно как раз про меня. Как я, мои родители? Как я научился быть белым? Что мне пришлось разучить? Что было постоянным во мне? Может быть один из них станет центральным вопросом, и тогда я смогу пересмотреть, чтобы поставить этот вопрос в центре.

7 — Какой вы видите текущую роль писателя быть в большей культуре? Он/она вообще есть? Как вы думаете, какую роль писатель должен быть?

            I думаю, что писатели всех мастей помогают читателям понять себя или увидеть мир или один из его аспектов по-новому. Нас кормят довольно последовательными историями многими средствами массовой информации (включая многих писателей), но писатели могут предоставлять различные повествования, отметьте разные пути для следования. Это ценно и важно; Это может не иметь такого немедленного воздействия, как что-то вроде законодательства или действия, но я думаю, что это так же важно для формирования новой культуры. Письмо не единственное место, где эта работа может происходить, но это очень важно.

8 — Считаете ли вы процесс работы с вне редактора сложно или необходимо (или и то, и другое)?

            I мне очень понравилось работать с КМА Салливаном в YesYes; действительно, весь YYB команда помогла сделать По-мальчишески и Stay самые лучшие книги, какие только могут быть.Тем не менее, редакторы играют особую роль в том, чтобы сделать книгу сильнее. КМА смогла чтобы понять, что я хочу, чтобы книга делала, а также что еще книга может делает. Писатели не всегда лучше всех понимают свою работу, так что иметь кого-то, кому вы можете доверять и кто, как вы знаете, имеет ваши интересы, как а также интересы поэзии (и прессы) в глубине души является огромным служба поддержки.

9 — Какой лучший совет вы слышали (не обязательно дано вам напрямую)?

            сказочная Элоиза Кляйн Хили сказала мне (когда я выражал разочарование по поводу чувствуя себя готовым к книге и не имея ее) «Вы продолжаете стучать в дверь поэзии, и они никогда не впустят вас в парадную дверь.Но там есть много путей в дом поэзии, и как только вы окажетесь внутри, это имеет значение немного меньше, как вы вошли. Она также сказала мне: «Эдриенн Рич умерла, они выбрали новый лесбийский поэт, и это была не ты, так что смирись с этим». EKH — источник мудрости.

10 — Какой режим письма вы предпочитаете? держать, или у вас есть хотя бы один? Как начинается типичный день (для вас)?

            Я не ежедневный писатель, но я ежедневный мыслитель. Я думаю о поэзии или поэме или моя центральная идея каждый божий день.Я также довольно хорошо разгадываю стихи проблемы в моей голове. В конце концов наступает часть процесса, где я пишу каждый день, и я хорошо справляюсь с одной проблемой (где эта линия идет? Как добраться из пункта А в пункт Б?) подумать и решить. Эта проблема вид пузырей далеко на моем заднем плане, пока я не выясню это. я из Школа Гертруды Стайн — Чтобы быть гением, нужно много времени. Вы должны сидеть вокруг так много делать действительно, действительно ничего. Что нет ничего сверхважного для меня.

11 — Когда ваше письмо застопорилось, куда вам обратиться? обратиться или вернуться за (за неимением лучшего слова) вдохновением?

            Остановлен это просто часть процесса. Я верю, что письмо вернется, когда я кем бы ни был размышления доходят до стадии «письма». А пока я читаю или смотрю или слушать вещи вокруг, о чем бы я ни думал.

12 — Какой аромат напоминает вам о доме?

            Запах свежий кофе или свежий чай со льдом всегда напоминают мне о моей маме.Запах помидор растения (которые я ненавидел в детстве) делают мой дом похожим на дом. Мы выращиваем тайский базилик и лемонграсс на грядках у входной двери; провожу руками те, кто по пути в дом, — одна из моих любимых летних привычек.

13 — Дэвид В. Макфадден однажды сказал, что книги книги, но есть ли другие формы, влияющие на вашу работу, будь то природа, музыка, наука или изобразительное искусство?

            I включить в свои стихи много музыки и текстов; Мне нравится, как эти двое искусства могут говорить друг с другом.Я думаю, Нэшвиллу следует нанять поэтов, чтобы они комнаты писателей. Я всегда составляю плейлист для прослушивания, пока работаю над книга. Пребывание где-то есть эти песни.

14 — Какие другие писатели или произведения важны для ваша работа или просто ваша жизнь вне работы?

            I глубоко восхищаюсь работой Сьюзен Хоу; даже если мы ничего похожи стилистически, я вижу в ней писательницу, которая просто выполнила работу, которую хотела/должна была сделать и позволить миру догнать ее.Я стремлюсь быть тем типа писатель. Шинейд О’Коннор и Эшли МакБрайд — две мои любимые авторы песен прямо сейчас; они фантастические рассказчики, и я пытаюсь украсть технику от них каждый шанс я получаю. Сейчас пытаюсь понять как «написать гнев» от них. Азиза Барнс — писатель, которого я всегда хочу знать Что она делает. Я так восхищаюсь их работами во всех жанрах. Дженнифер Джексон Берри — товарищ из группы YesYes, выпустившая новую книгу, и я думаю, что она просто автор-шутник.

15 — Что бы вы хотели сделать из того, что еще не сделали Выполнено?

            I хотите продолжать писать; это действительно главное.Все, что происходит после это подливка, но пока я могу писать, я в порядке. Я желаю командам MLB и WNBA будет спонсировать поэта, который будет прикреплен к каждой команде; Я добровольно стану тестером чехол для этой программы.

16 — Если бы вы могли выбрать любую другую профессию для попытка, что это будет? Или, наоборот, как вы думаете, что у вас было бы чем закончилось, если бы вы не были писателем?

            I люблю преподавать. Я учитель и поэт. Это, наверное, две вещи, которые я должен был быть. Хотел бы я писать песни в стиле кантри. Работа моей мечты — быть аутентификатор бейсбольной команды ИЛИ человек, которого судьи вызывают для участия в финале решение по рассмотренной игре ИЛИ лицо, которое выносит наушники на судья, когда они называют лицо, принимающее решение. Все они, кажется, предлагают хороший шанс посмотреть много бейсбола. Я звоню женщине из службы безопасности WNBA, которая часто в игре Mystics My Job, потому что я думаю, что могу хорошо выглядеть в костюме и выглядеть смутно угрожающе. Оказывается, она обученный сотрудник правоохранительных органов, так что я на самом деле не может быть ею, но я хочу участвовать в программе ученичества.

17 — Что заставило вас писать, а не делать что-то другое?

            I люблю слова и язык. У меня всегда так было, с самого детства. Писательство приносит мне много-много радости.

18 — Какую последнюю замечательную книгу вы прочитали? Что было последний великий фильм?

            I очень понравился Barkskins Энни Пру, , который Я читал недавно. Я люблю большие амбициозные письмо, которое проносится сквозь время и пытается определить места. Night Boat To Tangier Кевина Барри был прекрасен. я давно не видел хорошего фильма. Я думаю, что киноиндустрия сдалась. «хорошо» и просто выкачивает их сейчас.

19 — Над чем вы сейчас работаете?

Новая книга стихов, может называться Последний Бутч-Айленд , может и нет. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, что это будет.

12 или 20 (вторая серия) вопросов;

Страница книги Джен Робинсон: Пятница поэзии: плохой мальчик может быть хорошим для девушки: Таня Ли Стоун

Для поэзии В пятницу на этой неделе я приношу вам рецензию на роман в стихах.«Плохой мальчик может быть хорошим для девушки» — всего лишь второй роман в стихах, который я прочитал (после «Обнимания скалы»). И я должен сказать, что если эти две книги вообще репрезентативны, то я полностью зацепился. Мне нравится сочетание динамичного, упорядоченного чтения с прекрасным выбором языка.

Я прочитал Bad Boy за один присест и не хотел, чтобы это заканчивалось. Я прочитал конечный материал в книге. Я прочитал вопросы для обсуждения в удобной закладке, которую предоставила Таня, и долго думал над ними.Я думал о своем собственном школьном опыте. Мне было интересно, станут ли Джози, Николетт и Авива друзьями. Я подумал о том, с кем из них лично я отождествлял себя больше всего. Но я забегаю вперед.

Плохой мальчик может быть хорошим для девочки — роман в стихах, рассказанный отчетливыми голосами трех старшеклассниц. Джози — первокурсница, умная и уверенная в себе, но (она уверяет нас) не заносчивая. Николетт — ученица младших классов, в некотором роде популярная среди мальчиков, но из тех девушек, которых другие девушки обычно избегают.Авива — старшая, «крест-кроссер», у которой есть друзья во многих кликах, но ей удается сохранять свою индивидуальность. Одна за другой каждая из этих трех девушек, внешне очень разных, влюбляется в одного и того же безымянного мальчика, популярного спортсмена-старшего. Их опыт общения с ним разный, но есть и общие черты. Я думаю, что любой взрослый читатель этой книги найдет повод тут и там вздрогнуть, когда некоторые события или чувства будут звучать правдоподобно.

Эта книга представляет собой очень откровенный взгляд на политику и отношения в старшей школе.Хотя это несложное чтение, я бы не рекомендовал его большинству школьников, потому что в нем очень открыто говорится о подростковом сексе. Тем не менее, я очень рекомендую его старшеклассникам, особенно девочкам. «Плохой мальчик» из названия хорош для девочек в этой истории отчасти тем, что делает их мудрее. Если читатели смогут почерпнуть немного этой мудрости из этой книги, не испытывая всего того, что испытывают Джози, Николетт и Авива, тем лучше. Мне также нравится, как персонажи этой книги учатся у Джуди Блюм из « Forever » и используют конечные страницы копии Forever для записи руководства для других девушек:

«какая-то книжечка, где девушка могла бы найти
что делать
чего не делать
и с кем не делать»

Я быстро прочитал эту книгу, чтобы узнать, что будет дальше, но стих то захватывал меня, то замедлял. Я останавливался и качал головой от уместности фразы или от того, как ловко автор использует стих для ускорения, или замедления, или передачи настроения. Вот пример:

«Как может человек,
любой человек,
даже просто друг,
выключить,
щелкнуть—
просто
нравится
что?»

Я люблю «просто так». Сами слова ломаются с окончательностью. Еще одна приятная особенность стихотворной формы заключается в том, что она переносит нас прямо в сознание Джози, Николетт и Авивы, чего не могла бы сделать повествовательная форма.Это кажется особенно подходящим для этой темы, потому что первая любовь и горе — это именно те вещи, о которых девочки-подростки пишут стихи.

Плохой мальчик может быть хорошим для девушки хорошо написан и почти до боли правдоподобен. Он посвящен подростковой любви, сексу и дружбе, а также разочарованию, горю и радости. На протяжении всех этих эмоциональных американских горок автор сохраняет тон мягкого юмора и сочувствия. Я с нетерпением жду следующего романа Тани Ли Стоун.

Книга: Плохой мальчик может быть хорошим для девушки
Автор: Таня Ли Стоун
Издатель: Wendy Lamb Books (Random House)
Дата первоначальной публикации: январь 2006 г.
Страниц: 228
Возраст: от 14 лет и старше
Источник книги : Таня Ли Стоун была настолько любезна, что прислала мне рецензию на эту книгу после того, как наткнулась на мой список «Крутых девчонок».

Кажется, неделя для записей в Пятницу Поэзии была спокойной, или, может быть, я просто проверяю раньше, чем обычно. Но вот несколько ссылок на другие записи:

• A Fuse #8 Production предлагает обзор новой публикации Кейси на летучей мыши
• Венди из блога с подоконника предлагает одно из своих любимых стихотворений Шэрон Олдс.
• Энн из Book Buds приносит нам Псалом 121 для всех, кто нуждается в утешении.
• Бекки из Farm School приносит нам издание Poetry Friday, посвященное Дню взятия Бастилии, со стихотворением Виктора Гюго и ссылками на французские стихи и туристическую информацию о Париже.
• У Мишель в блоге ученого есть статья Вордсворта «Строки, составленные в нескольких милях над аббатством Тинтерн, о повторном посещении берегов Уай во время тура 13 июля 1798 года» (длинное название для длинного стихотворения!).
• Кей Гибсон в Cajun Cottage Under the Oaks имеет прекрасную картину Генри Эбби «Что мы сажаем?»
• У Элизабет Фосс из Real Learning есть стихотворение о смерти в ответ на недавнюю смерть ее подруги Николь и четырехлетнего Джошуа, сына писательницы Регины Доман.
• Маленькая Уиллоу на своем новом веб-сайте и в блоге Bildungsroman предлагает стихотворение из романа Джен Брайант « Кусочки Джорджии ». Я также рекомендую вам ознакомиться с рецензией Little Willow на «Плохой мальчик может быть хорошим для девочки » и ее авторским интервью с Таней Ли Стоун.
• Лиз Б. в кафе «Кресло, Камин и Чайный уголок» предлагает немного Китса.
• И еще одно дополнение: MsMac на Check It Out рекомендует несколько поэтических книг, которые она хотела бы иметь с собой, если бы оказалась на необитаемом острове. МсМак — учитель начальных классов, библиотекарь из Ванкувера, штат Вашингтон.

© 2009, Дженнифер Робинсон, Jen Robinson’s Book Page. Все права защищены.

МОИ АЛЫЕ ПУТИ Тани Ларкин

Вступительный раздел дебютного сборника Тани Ларкин « Мои алые пути », отобранного судьей Дениз Дюамель на премию Saturnalia Books Poetry Prize 2011, переносит нас в мир девушек, но они вне времени, черт возьми. -поднимать девушек пинком и укусом. Второе стихотворение можно было бы прочитать как своего рода ars Poetica : «Сестрички, не пускайте сестёр / На люстру ездить.Это просто турецкий чайный сервиз / с пьяно-соблазнительным перезвоном / как колокольчик в голове сломанной куклы / мы любили пинаться». Ну, ироничное ars поэтика, то есть . Эти стихи летают на люстрах, бьют колокольчиком по голове сломанной куклы и сбивают с толку своей точностью и очарованием, поскольку они переносят нас в мир «тепленьких наследниц», «Шоу девиц» и пиньят. и удваивается, мир наполнен яростно аргументированными притчами для тех, кто окутан волнениями мира.

Динамики, или, возможно, мы могли бы сказать динамик , потому что голос настолько последователен во всей коллекции, произносит: «Я не та девушка, которая пудрится / пыхтит в листве, думая, люби / задуши меня быстрее…». и «Я неправильно истолковал слово поджог для человека. / Вот как это началось…». Это смешение (или, возможно, его следует назвать пожаром ), кажется, является природой самой говорящей. Она — и да, кажется, нет сомнения, что это продолжает быть оратором женского пола — пылко задорно: «Когда одиноко, я ложусь в волосы / и говорю, гондола, гондола.Я ложусь // в свои волосы и вытесняю Бога». Она взаимодействует со страстным богом, который, кажется, принадлежит к миру раннехристианских визионеров и постоянно появляется на протяжении всей коллекции

, как крошечные альтеры в этом игрушечном соборе

, где я благодарю Бога за то, что он подарил мне осень

и разворачивая его так яростно тряся

ножом в воздухе разрезая свет затем

разрезая его надвое и измельчая на кусочки….

Ларкин изображает бога не только смещенным, но и обманутым: «Один верный способ отстать / от Бога — это сделать трубу / из задницы какого-нибудь дьявольского миньона в стихотворении.На протяжении всего сборника это спикер, для которого никакая территория не является слишком священной, чтобы браться за нее в лоб, и для которого языковая страсть окутывает даже обыденное почти религиозным пылом.

Подобно тем ранним мистикам, говорящий обнимает мир природы с необузданной чувственностью, как, например, в «В горах, там ты чувствуешь себя свободным»: внезапный
смягчает тишину призрачными раскатами.
Я провожу серебром по твоим частям.
Ты спускаешь свое серебро в шахту.

Самка царит в мире этих стихов, как, например, в «Королеве»: «Она вырвала улей из дупла / Рассыпалась, как улей. / Разбил его, разбил о дерево, / которое упало ей на колени». В то же время женщина, управляющая сексуальностью, играет с миром людей и их фантазиями, как в фильме «Синяя медсестра», который начинается так: «Мой маленький темный, моя маленькая смерть / сказала она, ничего не существует, пока ты его не лизнешь». . / Я сказал, что хочу, чтобы меня лизали.«Игривые повороты и трюки Ларкина граничат с привычным, но музыка сохраняет его новизной.

Но, несмотря на хвастливую прихоть оратора, метр постоянно показывает, что Ларкин держит бразды правления. Это контролируемое безрассудство, когда форма сдерживает чувства. My Scarlet Ways — дань уважения лирике, традиции, в которой чувствуется, что музыка — это форма

Ибо, если это звучит как книга, которую вы читали раньше, с ее пост-бунтовской чувственностью , я хотел бы думать, что вы ошибаетесь.Умная музыкальность никогда не останавливается на этой драгоценной умности «такого рода» стихотворения, которое пошло не так: вместо этого здесь есть намеки на историю таких, как Хопкинс, Томас и Харди, в сжатии музыки и образов. И «лучшие слова Кольриджа, лучший порядок» должен быть адаптирован к лучшая линия, лучший порядок . Эти линии гладкие и натянутые, но они зарабатывают себе на жизнь, часто напоминая нам о естественности метра при правильном исполнении.