В День памяти погибших мотоциклистов в Старом Осколе прошла акция байкеров
Ежегодно 18 сентября мотосообщество вспоминает товарищей, погибших в ДТП. Традиция эта зародилась в 2008 году на Украине, связана она с трагедией, произошедшей в Симферополе (тогда ещё украинском городе), которая получила огромный резонанс.
…По статистике, среди несчастных случаев с участием байкеров лишь 1% приходится на долю женщин (не удивительно, всё же большинство мотоциклистов – представители сильного пола). 25-летняя Анна Мишуткина («Никита», организовавшая в Крыму женское байкерское движение «Дочери ветра») стала той самой, одной из ста.
16 сентября 2008 года автомобиль Bentley, за рулём которого был сын крымского депутата, на огромной скорости снёс мотоцикл, которым управляла девушка. Байк взорвался от мощного удара, Анна погибла на месте. Её пятилетняя дочь осталась сиротой. Известно, что разбирательство шло долго, в итоге в 2011 году суд освободил водителя от ответственности. В соцсетях сообщают, что с членами семьи этого автомобилиста до сих пор случаются всякого рода происшествия. Связывают их, как правило, с политической, предпринимательской деятельностью, межличностными отношениями и т.п. Впрочем, речь не о них.
Уже на следующий день после трагедии на главном мотофоруме Украины появилось объявление о том, что в день похорон Анны Мишуткиной пройдёт акция памяти. Байкерам предлагали собраться ровно в полдень на главных площадях городов страны и зажжёнными свечами, минутой молчания и молитвой почтить память девушки и всех погибших мотоциклистов.
— Звуками моторов и сигналами мотоциклов проводим в последний путь нашу подругу. В память погибших ребят в этот день мы ездим с чёрной траурной ленточкой, — было написано в сообщении.
Отдельно организаторы акции просили участников воздержаться от слов и действий, которые могут быть расценены как угроза или желание мстить автомобилистам.
В день похорон Анны шёл дождь, проститься с девушкой пришло множество её друзей.
…С этого года украинские байкеры каждый год проводили памятные мероприятия 18 сентября. Со временем эту традицию переняли их собратья в разных странах, и День памяти погибших мотоциклистов стал традиционной акцией во всех уголках земного шара. А Анне – «Никите» — и по сей день посвящают стихи и песни.
Мотоциклы-наша жизнь! — Стихи о мотоциклистах
«Нам тесно на городских улицах, душа рвётся
на просторы гоночных трасс, закипает в
крови адреналин при звуке гоночного
мотора, и снится нам стремительно
мчащаяся навстречу дорога, шлейф пыли из-
под колёс и клечатый судейский флаг на
финише…».
Он заигрался с вечностью.
Мчит, не сбавляя скорости.
Дышит теперь бесконечностью.
Вольный. Взлетает с легкостью.
Странный. С налетом беспечности.
Брезгует он осторожностью.
Глупый. В глаза его дерзкие
Кто-то смотрит с влюбленностью.
С Мото-Сочи точка ком,
Дед Мороз стучится в дом,
Новый год приходит к нам,
Байкеры спешат к друзьям.
Желаем всем дорог прямых.
Безаварийных и сухих.
А также чтобы в лошадиный год,
Тревог поменьше и забот.
С Новым Годом Вас друзья!
Мы вместе все одна семья!
Мотор поет, лечу по трассе
От скорости захватывает дух,
Но четырёх колес мне много
Мне как всегда хватает двух.
Мой ласковый и мощный кто-ты?
Толь ангел, толи дьявол, но,
Родное ощущение полета
Меня не покидает все равно!
Снова голову снесло!
Лишь бы парню повезло!
Рев мотора гул в ушах!
Не помнит он о тормозах!
Станок работает как надо!
Адреналина до упаду!
Слышен сзади вой сирен!
Поворот и мото в крен!
Светофора красный свет!
Передача ниже??? Нет!
Пульс за двести-скорость триста!
не догнать мотоциклиста!
Дъявол в нем сейчас сидит!
На мото он руководит!
Ревущего мотора драйв!
Приличный дома семьянин!
Но все таки в крови бензин!
Он все отдаст за те мгновенья!
Со страхом,смертью откровенья!
Не каждый это все поймет!
У каждого свой в жизни мед!
Кто одержимый этой страстью!!!
Нам долгой жизни!!! Благ!!! И счастья!
Со скоростью в душе родился.
Как будто бы в дорогу он влюбился.
И быстро все проносится вокруг.
Кому-то парень он, комуто сын, кому-
то друг.
Два колеса его-2 классных друга
Заменят грусть, печаль, и лучшую
подругу. Мелькают перед нами его 2
колеса
А он уже несется как будто «в небеса».
Душа наружу рвется,
кричит:»Притормози».
А он вперед несется, и слышит стук в
груди.
А сердце сильно бьется,
Как будто выпрыгнет сейчас.
А он все в даль, а он несется .
Не видя наших восхищенных глаз «О
скорость ты моя отрада»-как будто
хочет он сказать.
И больше ничего не надо.
Словами это трудно описать.
впереди.
Ты только видишь позади Как он
проносится ракетой
И слышишь рев мотора позади.
Ты лети той дорогой, где удача с
тобой
Пусть твой ангел-хранитель, не уснет
за спиной.
Ты лети той дорогой, где удача с
тобой Возвращайся скороее,
возвращайся домой!
А вы когда-нибудь летали?
Чтоб наяву, а не в мечтах.
Чтоб разрезая магистрали,
Чтоб за секунды в облаках.
А вы когда-нибудь летали?
Так, чтобы стрелка от двухсот,
Чтоб холодил огонь металла,
И чтобы била кровь в висок.
А вы когда-нибудь летали?
Чтоб ветер душу разрывал,
И чтоб в ушах звенел рев стали,
Чтоб город полосой мелькал.
А вы когда-нибудь летали?
Чтоб мощь и сила под ногой,
Энергия каждой детали,
В одно сливалась бы с тобой.
А вы когда-нибудь летали?
Свободу захватив с собой,
И чтоб Вас нежно обнимали,
Любимой руки за спиной.
А вы когда-нибудь летали?
Вы, может, только лишь мечтали,
А моя жизнь — вот так летать!
Пропадать — так с музыкой
Весной 1963 года поэт-фронтовик Сергей Сергеевич Наровчатов составлял сборник «Имена на поверке», посвященный поэзии воинов, павших на фронтах Великой Отечественной.
Однажды Наровчатову передали блокнот, сообщив, что его хозяин погиб в 1944 году. На обложке блокнота стояли N 1 и фамилия автора: Константин Мамонтов. Стихи в блокноте датировались 1934-36 годами.
Судя по всему, то были пробы пера молодого человека, очевидно, крестьянского самородка. Но даже эти первые опыты показались Наровчатову интересными. Оставалось лишь жалеть о том, что более поздние блокноты талантливого парня пропали где-то на дорогах войны, а сам он канул без вести.
Сборник «Имена на поверке» вышел в свет и моментально разлетелся. Вскоре выяснилось: Константин Яковлевич Мамонтов жив! Работает машинистом электровоза на Урале, водит грузовые составы.
Что же случилось в сорок четвертом? Гвардии старшина музыкантского взвода Мамонтов получил тяжелое ранение — пуля прошла возле сердца, пробив легкое. Планшет с шестью блокнотами стихов подобрал санитар. Один блокнот оставил себе на память. Это и был блокнот N 1, в 1963 году попавший к Сергею Наровчатову.
В родной части Мамонтова сочли пропавшим без вести и отправили домой горькое извещение. Пропавшим без вести солдата сочли и в 1995 году, когда издавали Книгу Памяти Пермской области. Там так и написано: «Мамонтов Константин Яковлевич, 1918, Кунгур. Призван 1939, г. Пермь. Рядовой. Пропал без вести 9 сентября 1944».
Вообще биографию Константина Мамонтова могли бы по достоинству оценить и Стивенсон, и Жюль Верн, и Конан Дойль. Сюжет нашелся бы для каждого из них.
Константин родился в семье состоятельных и образованных крестьян в селе Ашап Пермской губернии. После ранней смерти отца мальчика привезли в Екатеринбург — там в семье городского архитектора мама Мария Ивановна служила домработницей. В пять лет Костя вернулся в родное село и воспитывался дедом и бабушкой.
В 1929 году дом у семьи отобрали, Мамонтовых заклеймили как «кулаков» и отправили в ссылку. По дороге 11-летний Костя совершил дерзкий побег. В Кунгуре познакомился с такими же мальчишками-изгоями и в их компании отправился скитаться из одного конца страны в другой.
Летом 1932-го Костя нашел в Свердловске маму. Она второй раз вышла замуж. Костя вместе с мамой и отчимом едет на Северный Урал, где началось строительство медеплавильного комбината. Там, в Красноуральске, отчима арестовывают, а обезумевшая от горя мать накладывает на себя руки. Подросток вновь оказывается на улице. Живет в лесу у кладбища, устроив шалаш из пихтового лапника. В этом шалаше и пишет первые стихи.
Приближается зима, и Костя с приятелями-беспризорниками пробирается на юг. Тут он оказывается в «малине» некоего Глыбы и получает кличку Хвощ. Одессит Глыба в прошлой жизни был не чужд сочинительства и, узнав о том, что Коська-Хвощ кропает стихи, благословляет его на литературную стезю затрепанной книжкой «Что надо знать начинающему писателю».
Весной 1934 года Костя возвращается в Кунгур, где случайно знакомится с местными учителями-супругами Николаем Ивановичем Тюриным и Зоей Александровной Сусловой. Они принимают в свой дом 15-летнего беспризорника. Первое время Костя боится притронуться к чистой постели и спит на полу.
Любовь и забота свершают чудо. Вскоре Костя удивляет взрослых своей воспитанностью. Вслед за литературным у Кости открывается и музыкальный дар. Он поступает в Пермский музыкально-педагогический техникум, где учится по классу виолончели. Кроме того, у юноши прекрасный голос. На музыкальных вечерах он не только играет, но и поет.
В 1939 году Константина призывают в армию. С 1942-го гвардии старшина Мамонтов служит в музыкальном взводе 20-й гвардейской стрелковой дивизии, где получает признание как композитор, поэт, исполнитель, постановщик концертов.
В 1943 году Константин награждается орденом Красной Звезды. В наградном листе перечисляются созданные им песни и говорится, что многие бойцы и офицеры знают их наизусть.
После войны «пропавший без вести» старшина Мамонтов женится на медсестре Людмиле и уже вместе они служат в воинской части в глухом углу Челябинской области. Появляется на свет сын Руслан. Теперь у поэта есть свои Руслан и Людмила.
В августе 1946-го Мамонтовы спасают тяжело заболевшего мальчика Геру Старикова. Мальчик живет в семье Мамонтовых до своего выздоровления.
Вскоре чету фронтовиков демобилизуют. Константин идет учиться на машиниста, а потом до самой пенсии работает в Пермском отделении железной дороги. Продолжает писать стихи. В 1967 году выходит первая книга Константина Мамонтова, а через пять лет его принимают в Союз писателей.
Но после истории со сборником «Имена на поверке», когда поэта-фронтовика сочли погибшим, происходит странная вещь. В последующих переизданиях сборника имя Мамонтова просто исчезает. Никто не взял на себя труд сообщить читателям: поэт жив! Получилось, что как погибший на войне он был нужен, а как выживший — задвинут в тень и забыт.
В сборниках военной поэзии, которые выходили в Москве каждый год, стихов Константина Мамонтова не печатали. Что было тому причиной — независимый характер фронтовика, скромность рабочего человека? А быть может, других стихов от него ждали, чем те, что он писал?
Не надо капать на мои мозги,
Что будто я в долгу перед властями.
Меня спасли из жизненной пурги
Не власть, а люди с добрыми сердцами…
Дата
2 мая 1918 года родился поэт Константин Мамонтов.
Фронтовой блокнот
Война не вечна! И когда-то
Чехлы закроют пушкам рты,
А кровь и смерть — в скупые даты
На пожелтевшие листы.
С сапог сотрется пыль походов,
Забудем цвеньканье свинца.
Но никогда не смогут годы
В нас разминировать сердца.
* * *
Его фамилии никто не знал.
Он только что из окруженья вышел
И сразу в бой. Я мельком прочитал
Его татуировку: «Надя — Гриша».
И это — всё… Со связкою гранат
Он бросился под танк, взорвав махину…
Кому писать, что к матери назад
Уже не суждено вернуться сыну?
Я не припомню черт его лица.
Но был он молод и вконец уставший.
Обидно знать — герой ведь — что бойца
Зачислят в списки без вести пропавших.
Пишите Дмитрию Шеварову: [email protected]
стихотворений о мотоциклах — отмеченная наградами современная поэзия о мотоциклах: вся поэзия
( заячьи бега
это
волосы вверх )
(чертовски грязные приятели,
выигрыш — заблуждение,
проигрыш не так серьезен
как ушиб ганглиев)
нескончаемых неустранений
скольжение вниз
через бесполезное торможение
и заедание чапараля
крепко
беспомощное скольжение
быстрее , чем
командирское может
колебаться или замедляться
смертельный уклон
(поздно экономить после
при подъеме по склону)
мог сложить —
рефлексы помнят
земляника без костей
розовая, передержанная
a la skids Deskinning
(зеленая слава
и надменная склонность)
стоит переждать?
просто откиньтесь на мое крепление
и закройте глаза
в лебедином пикировании
к черту?
(подозрительные спины)
жизнь —
в середине всех
интуитивных рипостингов
и разговоры
созревает концептуальные черепки
противоположных размышлений
( чудес против
и счетчики предполагают )
разгон — предохранительный предохранитель
, когда нечего терять
, может быть, сейчас самое подходящее время
, чтобы по-настоящему сказать, как
импульс переставляет плуг
(нарушить правила)
выдержать поток
нет, превзойти буксир
резким поворотом газа!
(обратно на землю)
увы —
последнее самое дальнее падение
помощь при побеге
— это так мило
Никогда не станет вирусным
при получении Грэмми,
заклинания растяжения
разрешить случайное закрытие ‘
нежные прощальные поцелуи…
… подло …
… значит машина …
тогда спокойно …
… сойти с места происшествия.
( каждая как каждая гончая собака … )
Похороны байкера, Пит Кроутер
(Памяти Стивена (Реджи) Пирса
г. Килнси, 1980–2005 гг.)
Холодный ветер дует сквозь деревья на кладбище
и, к сожалению, звонит в проезжающий колокол
, пока скорбящие тасуют усыпанный листьями
узкая тропинка между падающими камнями.
Ему было всего двадцать пять, так молод,
так полон жизни и любви к жизни
и смех — убили в одну ночь
попал в аварию на своем мотоцикле.
, чтобы отдать дань уважения нашему юному другу.
Никогда еще не видел церкви такой полной,
о смерть, как ты можешь быть таким жестоким?
Кто забудет эти похороны?
Четыреста человек в нефе мы стояли,
и смех — убит однажды ночью
Подробнее
семья и друзья, молодые и старые
и фаланга байкеров в коже и сапогах.
Между священными банальностями
и гимны играли его любимые песни;
нужно было улыбаться, чтобы слышать внутри
та древняя августовская каменная церковь
приходят с яркими тонами
современного рока и хэви-метала.
Кто может забыть прохождение гроба?
в шествии, как королевский барк,
байкерский шлем на крышке
в геральдических тонах
сияющий свет рыцарского великолепия?
Кто забудет проводы от
его товарищей-байкеров при трех очках
или более ярко блестящих мотоциклов
с грохотом унес катафалк?
семья и друзья, молодые и старые
Подробнее
История байкерской поэзии
Вы можете спросить двадцать поэтов об истории байкера Поэзия ‚и вы получите двадцать совершенно разных рассказов о те же события.Это моя версия Истории байкера поэзия. Найдите удобный стул и сядьте, это может занять некоторое время. время.
Прежде чем можно спросить, где и когда появились байкерские стихи Для начала, вы сначала должны спросить, что такое байкерская поэзия? Байкерская поэзия — это сочетание ритмичных дорожных сказок в сочетании с безошибочное ощущение свободы. Обратите внимание на заглавную букву «F» Свобода. Это одно слово, в которое я так сильно верю, я думаю, что оно заработал право на капитализацию.Я призываю вас найти организация, которая ратует за свободу жизни больше, чем байкеры. Теперь, когда мы определили байкерскую поэзию, давайте составим временную шкалу. пойти с этим.
1960-е годы Хейт Эшбери
Немного истории, 60-е годы были временем перемен, Мы были в состоянии войны, когда все, что мы хотели, было мира. Те, кто этого не сделал поддержать войну решили отрастить волосы и расширить свои умы. Многие из них переехали в Калифорнию.В Хейт Эшбери В области произошел культурный взрыв. У вас были такие группы, как Grateful Dead, Jefferson Airplane вместе с Большим братом и Холдинговая компания. Все делали свое дело в свое время жить почти общинной жизнью. Люди высказывали свое мнение и вы могли найти стихи в каждой кофейне и в многолюдных угол.
Вы спросите, какое отношение хиппи имеют к байкерам? Поэзия? У вас есть вопрос, а у меня есть ответ.
Одновременно Мир и Любовь хиппи движение формировалось, формировалась и новая порода, Кожаный чоппер, ездящий вне закона, байкеры, но не все байкеры, байкеры вне закона. AMA назвала этих нонконформистов 1% эр. Они разобрали свои велосипеды и сделали из них расширение их собственного существа. Ангелов ада часто использовали для обеспечения безопасности промоутеров концертов в это время. Это был всего лишь вопрос времени до того, как байкеры Outlaw ‚и хиппи совместно смешаться.В конце концов, у них были одинаковые взгляды на многие предметы. и были более похожи, чем вы могли подумать.
В этот период времени собралось много людей, которые обычно пути не пересекаются. У вас были веселые шутники и Адские Ангелы вместе расширяют свой разум. В непредвзятая среда. Некоторые из поэтов-битников стали байкерами, а некоторые из байкеров стали поэтами. Байкер поэзия рождается.
Первый настоящий байкерский поэт, который приходит на ум, не был байкером. вообще, но мог бы.Его звали Хантер С. Томпсон. Известный писатель / поэт, он написал очень психоделический эффект работает во время бега с Ангелами ада. Позже он даже написал книгу о своем опыте, которая позже стала фильм. Однако на ум приходят два настоящих байкера. примерно в то же время он произвел несколько замечательных работ. Их имена ускользают от меня прямо сейчас, но имена не важны, слова есть.
70-е годы, годы выхода из-под контроля
Лето любви умерло.Был крупный борьба за власть на байкерской сцене. Люди были буквально умирают на улице. Все хиппи испугались и убежали. я представьте, что многие из них получили работу и влились в общество. Нет байкерам, нам, группе, стало очень плохо, благодаря СМИ и стереотипные фильмы, в которых байкеры изображались так долго волосатые вонючие убийцы. Некоторые были, но это было очень маленькое количество.
Джей Джей Солари читает стихи в студии Easyriders.Поэзия угасла в начале-середине 70-х годов. Вы бы увидели вы случайное стихотворение в одном из байкерских журналов того времени, но это было то, что можно было бы назвать принятой медиа-формой для байкер. К тому же нас никуда не пускали вокруг стихов. Мы напуганные люди, и мы это знали. Там было несколько поэтов хотя. В то время они были малоизвестны, двое из них были Преподобный К. Педдлар Бриджес, Colorado T Sky и Renegade от Easyriders.Они сыграли большую роль в байкерской поэзии, так что я поговорим о них позже.
Поэзия 80-х возрождается в новую жизнь
Байкер 80-х начал набирать силу и избавиться от некоторых стереотипов, навязанных им Голливудом. Байкеры выросли в целом, как и поэзия. Журналы такие как у байкеров Easyrider и Outlaw были домашние поэты, а когда-то поэзия снова просачивался в кофейни, но на этот раз движение уносит нас на восток.
Peddlar и Sky подключились, и они шумели. Люди слушали и принимая близко к сердцу их поэтические слова. Люди могли идентифицировать себя с что они говорили. Поэзия байкеров привлекала не только байкер. Это также вызвало интерес со стороны рабочего и студент колледжа.
Поэзия рассказывала историю, которую многие могли себе представить. в. Байкеры все еще были изгоями, но они начинали принятие.Некоторые края со временем сгладились. Еще одним байкером на сцене был уроженец Нью-Джерси Эдди «Сорез». Писец »Плиска. Он дошел до байкеров по всей стране благодаря на его выступление в Outlaw Biker.
У нас, поэтов, все шло вверх, но мы были все еще субкультура культового типа.
Notorious Hamsters in Sturgis, Дэйв Перевитц слева, Боб Кларк и Донни Смит.90-е Новое поколение на подъеме
В начале 90-х поэзия взяла небольшой перерыв.Вещи сортировать из застопорились. Написание не прекратилось, но живые выступления замедлились. вниз, а журналы не публиковали наши работы так часто, как однажды сделал. Некоторые из известных поэтов жили, воспитывая семью. и работает 9-5. Голодный художник устал голодать. Это примерно то время, когда я вышел на сцену.
Я катаюсь с тех пор, как было 15, а писал еще дольше. Я искал другие, как я, через только что открывшийся Интернет. Я искал долго и тяжело для байкеров-поэтов вроде меня и не повезло.Как будто я был единственным.
В конце 90-х я начал размещать свои стихи в сети и сохранял поиск таких, как я. Первый, с чем я столкнулся, был Сорез. Я знал о его работах из моей обширной коллекции старых байкеров. тряпки, которые я спас из мусорных контейнеров за долгие годы. Мы разделили работы друг друга, и мы оба выросли как поэты. Мы стали кровные братья и продолжили поиски вместе. Следующий поэтом, с которым я столкнулся, был Кейт «Бандит» Болл.Он наставлял меня и научил меня форме. И даже предлагал разместить мои работы на его Веб-сайт. (он писал стихи для Easyriders в 70-х годах под псевдонимом, но не сдавался.) Мы были в движении !!
Новое тысячелетие
Байкерская поэзия действительно чего-то добивалась. На Начало Тысячелетия у нас были старые байкерские поэты, обучающие нового байкера поэты, работающие как хорошо смазанная машина.Некоторые старые фавориты были в свете, и некоторые новые были на подъеме. Это о том времени, когда мы с Сорезом познакомились со Скаем и Педдларом, мы привнесла слова опытных байкеров-поэтов в новую поколение жаждет слушать, а не только слушать, участвовать! А ряд поэтов вышел на поверхность и присоединился к нашим движение. Со всех концов США и даже некоторых в Канада.
Если вы погуглите «Поэзия байкеров», вы увидите большое количество имен прыгнет прямо со страницы на вас.Некоторые из них есть, но не ограничивается следующими именами «Разносчик», «Небо», «Писец Сорез», «Медведь», Волк, а также я Панхед Джош. Но это не только мужчина водили больше, у нас есть Gypsy Passion, первая женщина-байкер Поэт-лауреат! Я упустил много других, но их часть так же важна, как и те, которые я упомянул.
Новая старая школа из Австралии. Фото Мэтта Черный, журнала TCB.У нас месяц байкерской поэзии, вы можете услышать наши слова эхо через территорию лагеря еще раз, но теперь это не просто ограничено вокруг костра, небольшими группами или вниз по кварталу на местная кофейня.Вы можете услышать, как поэтические слова текут из Лафлин и секвойи от Лаконии до Дейтоны. Это было а долгая и трудная дорога, полная извилистых поворотов, но ты нас не найдешь в ближайшее время отключаю дроссельную заслонку, уверяю вас! Это десятилетие оказался монументальным в пропорции. Байкерская поэзия идет подъем, поскольку каждый поэт берет перо и записывает слова, которые веди их, пока они едут.
Байкеры сейчас пишут больше, чем когда-либо, будь то стихи, биографии или правдивые истории дороги.Сонни Баргер имеет количество книг, рассказывающих байки байкерской жизни. У пары есть даже попал в список бестселлеров. У Сореза, Писца, есть отличная заказываю под названием «Седельный багаж», и я работаю над своим первым книга, как мы говорим. В заключение я хотел бы оставить вас с парой стихи, которые я ношу с собой много лет. Ниже вы будете найду самое первое стихотворение о байкере, которое я когда-либо читал. Он был опубликован в байкерский журнал давно. Я даже не могу сказать, какой больше.Вторую я написал несколько лет назад. Он определяет истинный смысл быть байкером.
Надеюсь, вам понравился мой небольшой урок истории. Некоторые из вас согласятся с этим, некоторые из вас не будет, и это нормально. Это часть свободы, которую мы все принимаем как байкеры.
Что на свете случилось с тобой?
По грязному счету
Что, черт возьми, на тебя нашло, Боб?Раньше ты был таким аккуратным.
Готов поспорить, вы не принимали ванну шесть месяцев.
Эй, чувак, понюхай ноги.
Ваши прыщики размером с пятак
И полный желтой киски.
А я слышал, ты живешь на свалке,
В кузове старого школьного автобуса.
Ваши синие джинсы такие жирные,
Они стали тускло-черными.
И я вижу, ты начал носить
Череп и скрещенные кости на спине.
Но Боб, ты хорошо поработал
Когда вы купили этого Борова.
И эта молодая девушка у тебя там
Конечно, нет собаки
Да, да, я знаю
Они любят грызть этот кокс,
И кури, что добрый ‚
Колумбийский дурман
И ложиться спать допоздна и
Ездить на этом шоссейном велосипеде.
Да, чувак, я знаю что
им нравятся молодые девушки
Ну, мужик, мне пора
Спасибо за внимание.
Я постараюсь скоро вернуться,
И берегись пуха
Теперь, если вам понадобится помощь
С этой девушкой у тебя есть,
Не стесняйтесь звонить
Я Джонни на месте
Теперь, когда тебя поцеловали,
Я по-прежнему буду твоим другом.
Живи, чтобы ездить, и ездить, чтобы жить,
Твой брат навсегда, Флити Билл.
До того, как старая школа была классной
Пангед Джош 7-3-04
Старая школаКогда это было ново
Старая школа
Прежде, чем это было круто
Татуированные
Когда это было
Still Taboo
Паутины, Кресты
точек света
Длинные бороды
Long Hair Too Too — Слишком длинные волосы
Борьба с человеком
Бить его тоже
Свастики, железные кресты
Болты
SS Too
На наших жилетах
трофеев
От сами знаете кого
Велосипеды Long And Lean
Лучше меньше, да лучше
Bob It, Chop It, Mold It
Держите его в чистоте
Баки для грязевых велосипедов
Старые ручки руля велосипеда
Квадратные D Фары
Король и королевы
Трубы Sky High
Я помню
Дни
до старой школы
Было круто
До того, как это стало
Заявление о моде
Никогда не думал
Я бы увидел день
Когда врачи и юристы
Положи железный крест
с гордостью выставлен на всеобщее обозрение
Поли, Джесси, Бурже-Тоо
Бля Rolex Rangers
Продано
Каждый и каждый из вас
Не называй себя старой школой
У тебя нет души
Вы уверены, чего нет в аду
Сердце
Торговцы СМИ
На крючке славы
Строк сценария
Your Not Bikers (Вы не байкеры)
Not Old School (Не старая школа)
Ваши артисты
Кий для чтения
пытается вести себя плохо
Turning Ol Skool ‚модный
В поисках дураков
Пока Седобородые
Смейся громко
И плакать внутри
Вы продали нашу личность
You Made Old School Cool (Классная старая школа)
Для этого мы будем
Never Forgive You
Посвящается истинной старой школе
— Панхед Джош
panheadjosh74 @ hotmail.ком
Рыжая по имени
Тротуар скользкий, как сопли
Отсутствие видимости перед мокрыми от дождя шторами
Ночь холодная, как могила на Северном полюсе
Но ее шелковая память никогда не исчезает
Девяносто миль в час на ровной пустынной автостраде
Мое переднее колесо режет дождь, как фигурист на льду
Сердце колотится о мою обтянутую кожей грудь
Пока не найду ее, продолжаю бросать кости
Она позвала меня кричать, паника в голосе
Он плюнул ей в губу в ревнивом гневе
Я свистнул своему железному коню, как Рой Триггер
Мои глаза стали кроваво-красными, пора резать шалфея
Ее глаза зеленые, как изумрудные шарики
Она оставила меня и город ради другого предприятия
Но ее ужасный препарат скользнул мне под кожу
Звук ее голоса по телефону был настоящей пыткой
Всего 400 миль дождя и ужаса
Асфальтовая лента грузовиков, движущихся по мокрой дороге
Я крутил ручку газа, как будто дверную ручку в свое будущее
Он не открывался, просто мне повезло
Я ехал в моросящую ночь без надежды
Я ехал так, как будто мои покрышки горели, с сердцем, забитым
мой рукав
Я ехал, потому что у меня не было выбора
Я ехал, потому что моя душа потеряла
Дождь и тьма затуманили мое зрение
Мое сердце затуманило мои чувства
Тоска тянула меня, как буксир тянет корабль
Ничто не остановит меня, даже заборы из звеньев цепи
Что сводит человека с ума от любви?
Что разрывает его мозг?
Что заставляет его разрушать свою жизнь?
Для мечты у нее есть сердце
В стремительной темноте я услышал рев гудка
Я поймал мигающие лучи света сквозь серые брызги
Харлей кричал оставаться в очереди
я должен был найти способ
Свет падал на меня
Еще раз крутил дроссель
Ее мерцающие глаза не отрывались от
Большой паровоз-близнец заставил меня найти шлюху
Мое сердце держалось за ее преследующие слова
Мой ветер взбитыми шепотом умолял о ее любви
Смерть была бы желанным побегом
От этой завороженной эмоции, как железная перчатка
Моя хромированная рукоятка усилилась
Я бы освободил ее от насилия
Стой против ее нападения
Сделать ее своей, или она перепрыгнет через забор?
Столкнуться с ним было легко
Столкновение с ней принесло боль
Жесткая езда ничего не принесла
Но больше страха под дождем
Смогу ли я пережить штамм?
Неужели 18 колес положат конец моему положению?
Я мысленно бросил кости
И разорвал ночь Аризоны
Вдоль тянул наглый гудок грузовика
В кабине горит свет
Ангельский блондин за рулем
Она пела песню?
Она последовала за мной до газовой остановки
Ее лазурные глаза говорили явную радость
Я прижал холод к ее полному теплу
Внезапно Дейл Эванс нашел Роя
Может ли истерзанный асфальтом ковбой найти облегчение
С чувственной наездницей на кожаном сиденье?
— Отступник
2004
Из «На мотоциклах» Фредерика Зайделя
…
«На лирических автомагистралях штата Вермонт я рычал и ревел, взлетая и понижая передачи, со скоростью восемьдесят, сто с чем-то, намного больше, чем сто с чем-то миль в час.Мотоцикл имел относительно длинную колесную базу и чувствовал себя абсолютно твердым на прямой, несмотря на привод на валу, и достаточно устойчивым в повороте, но не быстрым для поворота и вправо. Велосипед был довольно тяжелым, не ловким и маневренным, но на него было приятно смотреть, приятно было на нем, приятно ездить, предмет гордости. Звук был великолепен. Ощущение было от езды на мощном музыкальном инструменте. Холмы отзывались эхом, а долины освещались моей песней. Раньше можно было сказать о мотоцикле, что он был на пике, когда он ехал на полном ходу, в идеальном состоянии и на нужных оборотах, прямо на красной линии, пределе оборотов двигателя.Я был в песне. Я чувствовал себя гармоничным, влюбленным, таким гордым. Было конец лета, почти осень. Гордость предшествует падению. Потом я упал.
***
«Я совершал поворот на MV на значительной скорости, когда попал в единственную серьезную аварию, в которой я когда-либо попадал. Несколькими годами ранее я прыгнул на Triumph Metisse с вершины холма, зная, что приземлюсь в песок, и мне было любопытно посмотреть, смогу ли я это сделать и продолжить движение, но я был готов разбиться и разбился. Это не в счет. Возможно, я ехал на MV со скоростью восемьдесят миль в час, когда понял, что не смогу сделать поворот.У меня был выбор: я мог бросить байк на шоссе или целиться в не вспаханное поле прямо передо мной, поскольку дорога поворачивала налево. Я выбрал поле, отскочил от дороги и поехал по полю с велосипедом в вертикальном положении, а затем на довольно быстрой скорости врезался в канаву и разбился. Я был в ярости, смущен, возмущен. Моим первым действием было поставить мотоцикл в вертикальное положение и попытаться завести его. Проходивший мимо государственный солдат был остановлен кем-то, кто видел, как я съехал с дороги. Солдат спешил на почечный диализный аппарат в другую часть Вермонта, где он был необходим в экстренной ситуации, и он, конечно, не хотел, чтобы его задерживали, но когда он посмотрел на меня, он решил, что ему лучше отвезти меня в соседний Эллсворт. Клиника в Честере, где, когда я вошел, я увидел, как на лице администратора, когда она смотрела на меня, течет кровь, и услышал, как она настаивает на том, чтобы меня доставили в больницу Спрингфилда.Она, очевидно, думала, что я нанес себе ужасный вред, и собиралась впасть в шок. Солдат устремился к Спрингфилду с кружащимися огнями и кричащими сиренами. Этот же солдат погиб шесть месяцев спустя в результате крушения на большой скорости. Оказалось, что ему несколько раз ругали за рискованное вождение. В больнице выяснилось, что у меня сломано три ребра, вот и все.
«Я должен был объяснить это унизительное событие себе и миру. При осмотре разбитого мотоцикла выяснилось, что что-то не так с ножной педалью, которая приводила в действие задний тормоз.Педаль расшаталась, а это означало, что она могла двигаться вниз из своего положения в состоянии покоя, но также она могла двигаться вверх — ненормально, нежелательно — и было возможно, возможно, вероятно, что такое положение дел было до аварии. Дилер мотоциклов из Вермонта по имени Питер Пикетт приехал в JFK на своем маленьком красном грузовике с открытой платформой, чтобы забрать MV после прохождения таможни, и отвез его в Перу, штат Вермонт, где жила моя подруга Джилл Фокс и где я провел много времени. Ящик выгрузили, открыли и отложили на хранение, он был красив сам по себе.Мотоцикл, почти готовый к поездке, тем не менее пришлось переехать, чтобы убедиться, что все в порядке. Я осмотрел переднюю часть, в то время как заднюю часть мотоцикла проверял опытный гонщик и иногда механик, который жил в деревне, не совсем друг, а кто-то дружелюбный и готовый сыграть свою роль. Сразу после аварии я подумал, что это не могло быть моей ошибкой, определенно не могло быть результатом того, что я выбрал неправильную линию, пытаясь пройти за угол, определенно не мог быть случай, когда я не наклонился. в достаточной степени из-за скорости, с которой я ехал, скорость, на которой я ехал, не могла помешать мне правильно управлять байком, не могла.. . и так далее. Значит, это должно было быть следствием регулировки педали заднего тормоза человеком, который проверял заднюю часть мотоцикла. Внезапно стало очевидно, что рычаг, управляющий задним тормозом, был настроен таким образом, что тормоз задействовал, когда педаль была нажата, как обычно, или когда педаль качнулась вверх, когда было приложено давление вниз или когда давление не было. прикладывалась, и педаль по какой-то причине была вынуждена подняться, так как при повороте на большой скорости центробежная сила толкала рычаг вверх.. . и задний тормоз был задействован, но моя нога не касалась педали тормоза. Я поверил этой теории. Я предлагал это всем, ворча от боли в сломанных ребрах. Предлагаю вам теорию сейчас, уважаемый читатель. Поверьте, так и случилось. Тормоз был задействован, не касаясь педали, заднее колесо заблокировано, я почувствовал, что оно заблокировано, я почувствовал, что не могу обойти поворот, не зная, в чем именно, и решил ехать прямо, в поле, которое я видел там, прямо передо мной, и сделал так, таща заблокированное заднее колесо.. . и езда, если это правильное слово, через поле могла бы дойти до безопасной вертикальной остановки, если бы я не наткнулся на канаву, почти на канал, слишком широкий для того, чтобы его собственный вес мог пересечь мотоцикл, а затем БАМ.
«Днями, месяцами я проигрывал эту сцену, объясняя себе, что произошло, извиняясь. Все, что угодно, лишь бы не думать, что я был некомпетентным. И в этом есть кое-что еще. Есть способ симулировать близость к смерти рисковать смертью. Совсем хорошо имитируя это, слишком точно имитирует реальную опасность и несет опасность.Я слишком быстро вошел в поворот. Я не успел сделать это за поворот. Я начал преуменьшать опасность, которой подверг себя, и в то же время разыгрывал ее. Мотоцикл полон бравады, позирования и близости смерти. Вы притворяетесь спокойным, даже холодно сосредоточенным, когда едете, глядя повсюду, не отрывая глаз от работы и невосприимчив к мыслям о риске. Вот как можно описать езду на этих быстрых мотоциклах, за исключением, конечно, удовольствия. Вы едете на красоте, едете на скорости и едете на смерти.И это одно удовольствие. Но вы предлагаете себя отважным преданным. Вы понимаете, что играете роль самого себя, и можете быть искалечены как часть действия, как часть персонажа, которого вы играете.
«Велосипед вернулся в Италию и вернулся, после того как его погнутые и поврежденные детали отремонтировали с большими затратами, с добавлением новейших дисковых тормозов гоночного велосипеда. Его снова доставили в Вермонт. Это выглядело так гламурно. Я проехал на нем однажды, просто чтобы сделать это, как если бы снова сел на лошадь, которая тебя бросила.В конце концов, MV был выставлен в представительстве Ferrari Луиджи Кинетти в Гринвиче, штат Коннектикут, и был куплен английским дилером раритетных автомобилей, чтобы добавить джаз и романтику в свою личную коллекцию.
«В то время у меня был еще один велосипед с приводом от вала, классический BMW 750cc с двумя оппозитными цилиндрами, с его строгим и красивым черным кузовом с белыми полосками. Это был туристический байк, очень удобный и надежный, последняя версия конструкции в длинной линейке противоположных близнецов, созданных компанией.Я проехал на нем по Вермонту, а затем однажды, с моим маленьким сыном позади меня в качестве пассажира, ехав по грунтовой дороге, я спустился с очень крутого холма, чтобы добраться до асфальтированной дороги графства, и попал в горку, едва контролируемую горку. вниз по склону холма по грязи, с которым я справился, как гонщик мотокросса, или лыжник, только один или два раза коснувшись тормозов, и осторожно уехав прочь. Это сделал тот небольшой холм, дрожащий от холода. Вернувшись домой, я был готов продать байк и навсегда прекратить ездить на мотоцикле ».
…
из «На мотоциклах» Фредерика Зайделя
Нравится:
Нравится Загрузка…
СвязанныеВ улей ее гнева
, как будто
ты ускользнул
человек в темной шляпе, который следил за тобой
всю неделю …
Прямолинейность эти строки, описывающие борьбу, которую искусство позволяет поэту вести против горечи своей жизни, — одно из лучших качеств книги. По большей части мисс Вакоски достигает интенсивности простой речи, которая редко встречается в современной поэзии; например, во вступительном стихотворении «Мне пришлось научиться жить со своим лицом»:
Сегодня я двигаюсь один перед лицом:
хочу простить всех мужчин, которых я любил
, которые предали меня.
В конце концов, великий предатель — это тот, который я ношу с собой каждый день,
, с которым я сплю по ночам. Мое собственное лицо.
злое здание, за восстановление которого я боролся
, наполненное высокомерием, гордостью, гневом и презрением.
любить это лицо
было бы любить пустынную гору,
убийца, каменистый, трудно найти воду, нигде нет деревьев /
возможно, я не ожидаю, что кто-то будет достаточно странно, чтобы любить это; но ты.
Слово «предательство» возникает снова и снова — предательство самому себе и, чаще, предательство со стороны других, очень многих других. Иногда поэт отвечает на эти неудачи в доверии актами самопонимания; иногда, реже, из жалости к себе. Но больше всего это гнев, полеты резкого гнева, интенсивность которого может быть ошеломляющей, как в «Любовном письме с почтовым штемпелем Ван Бетховена», где она описывает, как сверлит пулевые отверстия в телах предавших ее любовников. Thomson Contender 38 калибра, «тот, который они рекомендуют для стрельбы по гремучим змеям».
Эти стихи не декларации женской независимости. Их гнев не является идеологическим, как во многих брошюрах «Освобождение женщин». Тактика мисс Вакоски иная. Она впивается зубами в рабство женщин, она громко кричит о них с такой грозной энергией, что Цепи начинают таять сами по себе. Гнев — это ярость узницы, горечь которой — ее рабство, но также и ее свобода.
Однако во многих стихах гнев становится тонким, повторяющимся, и это, возможно, книга.самая серьезная слабость. Слишком часто резкость не превращается в поэзию; слова превращаются в беспомощность из-за того самого гнева, который они выражают. Тон задает посвящающая фраза мисс Вакоски: «Эта книга посвящена всем тем мужчинам, которые предали меня в то или иное время в надежде, что они упадут со своих мотоциклов и сломают себе шеи». Юмор, задуманный здесь, не совсем удачный. Гнев во многих стихотворениях слишком стальной, и через какое-то время чувствуешь недостаток щедрости, своего рода слепоту, которая вредит им.
Барнстон, Тони, Митчелл-Фауст, Мишель: 9780375712517: Amazon.com: Книги
ТОНИ БАРНСТОУН — профессор английского языка и литературы Альберта Аптона в колледже Уиттиер. Автор многочисленных поэтических сборников, в том числе Tongue of War: From Pearl Harbor to Nagasaki, лауреат премии Джона Сиарди в поэзии и The Golem of Los Angeles, который получил премию Бенджамина Солтмана в поэзии, он также выдающийся переводчик китайской поэзии и литературной прозы, а также редактор антологии «Китайские эротические стихи» из библиотеки Everyman’s Pocket Poet.МИШЕЛЬ МИТЧЕЛЛ-ФОСТ — автор двух сборников стихов и обладательница премии Elixir Press Poetry Prize, премии Discovery / The Nation, премии Колумбийского университета по поэзии, стипендии Writers @ Work, премии Совета по делам искусств штата Миссури, двухгодичных премий Университета Миссури. Стипендии творческих писателей Миссури и Колумбии и приз Академии американских поэтов. Ее работы публиковались в The Nation, The Washington Post, Antioch Review, и The Colorado Review, среди других.
Выдержка из Введения ВВЕДЕНИЕ
ОДНА НОГА ИЗ МОГИЛЫ
В один миг вы живы.Автомобильная авария, кусок свинины, застрявший у вас в горле, или медленное угасание болезни, а затем наступает перемена. Кровь отступает. Сердце замолкает. Дыхание прекращается. Что-то выходит из тела со смертельным хрипом последнего вздоха. Эта трансформация — великая тайна и источник всей религии. Что уходит? Дух? Слова для души — латинское spiritus и греческое pneuma — означают «дыхание», и древним казалось, что это дыхание несет в себе таинственный пневматический дух, который оживляет тело.Но момент смерти — это не конец истории. Ужасно, что мертвое тело разбухает, пукает и шевелится, а волосы и ногти растут после смерти. Должно быть, древние спрашивали, может ли то же самое дыхание, которое уносит дух, унести что-то обратно в труп от таких явлений? Будь то инфекция или демон, это владение и лишение собственности — величайший страх, лежащий в основе многих историй о монстрах. Могут ли мертвые стать нежитью?
Могут ли они действительно вернуться, как Орфей, Одиссей и Лазарь? Иногда говорят, что мертвые возвращаются в кошмарах, остатках природы, которые были подавлены, а иногда и для мести; в других случаях, когда мертвые возвращаются со своего спуска на землю, они (подобно Персефоне, Инанне и Иисусу) фигурируют в знаменитых историях о воскресении, в которых посаженное тело на самом деле является семенем, которое даст ростки новой жизни.
Зомби
Иногда мы называем воскресших зомби . Они дети греха, мертвые, вырывающиеся из своих гробов в последнее время; или они дети лаборатории, зараженные инфекциями или страдающие от заражения в эпоху ВИЧ / СПИДа и биологической и химической войны. Они приходят к нам, твари во тьме, одушевленные неживой, и, кажется, у них нет души, просто бесконечный голод, чтобы заполнить пустоту внутри нашей нежной плотью.
Страх часто приводит к созданию сказок о зомби, да и вообще всех историй о монстрах.Что такое монстры, как не неизвестная из плоти ? Это плохое неизвестное, плохое, потому что слово «монстр» происходит от латинского слова «предупреждать» ( monere ). В стихах этого сборника мы видим эволюцию неизвестных, темных фигур в семействе архетипов, заслуживающих предупреждений. В этом и заключается их прозвище Monster . И все же, как сказал автор ужасов Стивен Кинг, литературное создание этих монстров может быть примирением или безопасной репетицией страха.По словам психолога Джеймса Хиллмана, создатели монстров способствуют побегу из мировых кризисов и из «культа сознания» в мифологии и «спекуляции фантастического мира».
В недавних изображениях зомби движутся все быстрее и быстрее, возможно, потому, что мы, люди, все больше и больше стремимся к возможному. Люди больше, чем когда-либо, жаждут информации, физического удовлетворения и славы. Зомби испытывают голод на клеточном уровне. Подавленный голод.Каннибалистический голод.
Тем не менее, зомби довольно ужасны, они движутся медленно, их поврежденные части тела падают вокруг них. Они выходят за пределы смерти, возможно, потому что (как в «Зомби» Брайана Дитриха) «Ад / полон» или, как в стихотворении Кима Аддоницио «Ночь живых, ночь мертвых», потому что сама жизнь — это ад. они становятся зомби, поднимаясь из могил и спотыкаясь вверх по холму к дому. Таким образом, Аддоницио подмигивает читателю и дает нам понять, что эти зомби не так уж и отличаются от нас: они «как пьяницы, идущие домой из бара», и, возможно, все, что они хотят, — это полежать в пьяном виде в какой-нибудь комнате, пока мир кружится вокруг них, чтобы все-таки не съесть наши мозги.Может быть, на самом деле стихотворение действительно о людях, находящихся в таком отчаянии, что они напиваются до состояния, в котором они бормочут, спотыкаясь монстров, мало чем отличающихся от зомби?
В массовой культуре зомби представляют разные вещи в разных поколениях: конформизм и контроль над разумом в эпоху холодной войны; или метафора болезни в эпоху СПИДа. Для Аддоницио они представляют собой безжалостное отчаяние и ненависть к себе, проявляющиеся в повторяющихся саморазрушающих действиях.
Вампиры
В Англии еще в девятнадцатом веке было принято связывать ноги мертвым, чтобы они не могли ходить.Подобно зомби, вампир — ходячие мертвецы, пост-люди, питаемые постчеловеческим желанием, которое делает узнаваемую человеческую форму зловещей , как в соблазнительнице вампира Конрада Эйкена, с ее «глазами василиска» и «ртом» таким образом сладкий, такой ядовитый », или красота Бодлера, чья красота настолько велика, что ангелы были бы прокляты за нее, но который превращается после того, как« она высосала костный мозг из [его] костей »» в «своего рода слизистую оболочку. кожа вина наполнена гноем! »
Мы можем смотреть на себя как на монстров и видеть, как сильно мы желаем того, что утоляет наши человеческие, физические потребности.Мы хотим жить дольше; мы хотим есть больше, больше целоваться, и насколько мы можем манипулировать, добиваясь того, чего мы желаем! Вампиры — воплощение излишеств, и они тоже возникают из-за инфекции, контаминации, излишеств и становятся их жертвами, как мы видим в шутливо-ироничной песне / стихотворении Майкла Халса «Смерть Дракулы»: «Изверг, проливший кровь. тысяча служанок / присоединилась к темным сатанинским теням ».
Призраки
Но что, если мы умрем и наши тела разлагаются, неодушевленные, и все же мы все еще не уходим? Тогда мы еще один монстр, призрак .Возможно, мы — остатки невыразимой человеческой печали, разносящиеся по комнате, как аромат цветов, давно обращенных в пыль.
Призраки — наша самая большая коллекция стихотворений, которую следует учитывать, вероятно, потому, что призраки — это монстры отражения. Они не пугают нас, потому что они преувеличивают самих себя, как зомби и вампиры. Они пугают нас в видениях, потому что они просят нас вспомнить наши собственные грядущие смерти и обязывают нас жить, «Потому что однажды посмотрели на освещенные / Холодными отражениями мертвых /.. . Наша жизнь никогда не казалась более полной, более реальной / И полная луна не остыла быстрее »(Джеймс Меррилл,« Голоса из другого мира »). И они напоминают нам, что их нет там всегда напоминают нам.
Призрачные декорации, такие как романтическое кладбище из стихотворения Вордсворта «Мы семь», так же важны в готической литературе, как и сами призраки. Традиционно, особенно в Америке, в домах и замках обитают привидения, как в леденящей кровь поэме Роберта Фроста «Дом-призрак», но когда мозг преследует , результат становится еще более тревожным.Мы можем найти такого рода привидения в книге Эмили Дикинсон «Необязательно быть палатой — чтобы быть объектом привидений», где тело с привидениями «одалживает револьвер» и «запирает дверь». И хотя нейропсихолог Оливер Сакс недавно описал «ощущение того, что кто-то стоит позади вас» как неврологический феномен, стихотворение Томаса Харди «Тень на камне» придает этому ощущению призрачность.
Черные всадники и другие линии
Черные всадники и другие линии ЧЕРНЫЕ ВСАДНИКИ И ДРУГИЕ ЛИНИИ
Стивен Крейн
Опубликовано 11 мая 1895 г.
я
Черный
всадники пришли с моря.
Раздался лязг и лязг копья и щита,
И стук копыт и пяток,
Дикие крики и волна волос
В порыве ветра:
Таким образом поездка греха.
II
Три маленьких
птицы подряд
Сб. Размышления.
Рядом с этим местом прошел мужчина.
Тогда маленькие птички подтолкнули друг друга.
Они сказали: «Он думает, что может петь».
Они запрокинули головы, чтобы смеяться.
Со странными лицами
Они смотрели на него.
Они были очень любопытны,
Эти три птички подряд.
III
В пустыне
Я увидел тварь, голую, звериную,
который, присев на землю,
Держал сердце в руках,
И съел это.
Я сказал: «Хорошо, друг?»
«Горько горько», — ответил он;
«Но мне это нравится
Потому что горький,
И потому что это мое сердце ».
IV
Да,
У меня есть тысяча языков,
И девять и девяносто девять лгут.
Хоть я и стараюсь использовать тот,
По моей воле не будет мелодии,
Но мертв во рту.
V
Однажды там
пришел мужчина
Кто сказал,
«Поставьте меня в ряды всех мужчин мира».
И мгновенно
В народе поднялся ужасный шум.
Против расстановки в рядах.
Во всем мире произошла громкая ссора.
Это длилось веками;
И пролилась кровь
Клянусь теми, кто не будет стоять в рядах,
И теми, кто тосковал стоять рядами.
В конце концов, человек умер в слезах.
И те, кто остался в кровавой драке
Не знал большой простоты.
VI
Бог тщательно создал корабль мира.
С бесконечным мастерством Всеобщего Мастера
Сделал Он корпус и паруса,
Held He руль направления
Готов к настройке.
Прямо стоял Он, гордо рассматривая Свою работу.
Тогда — в роковое время — позвонили неправильно,
И Бог обратился, внимая.
Вот, корабль, пользуясь случаем,
хитро поскользнулся,
Совершать хитрые бесшумные путешествия по дорогам.
Так что, навсегда без руля, он пошел по морям
Отправляясь в нелепые путешествия,
Достигая причудливого прогресса,
Обращение с серьезной целью
До дурацких ветров.
И было много в небе
Кто смеялся над этой штукой.
VII
Таинственная тень, склонившаяся ко мне, Кто ты?
Откуда вы пришли?
И-скажи мне-это честно
Или правда горька, как съеденный огонь?
Подскажите!
Не бойтесь, что я дрожу.
Я смею — смею.
Тогда скажи мне!
VIII
Я смотрел здесь;
Я посмотрел там;
Нигде я не мог увидеть свою любовь.
И-на этот раз-
Она была в моем сердце.
Итак, у меня нет претензий,
Ибо, хотя она и честнее и справедливее,
Она не так прекрасна, как она В моем сердце.
IX
Я стоял на высоком месте,
И увидел внизу много бесов
Бег, прыжок,
и кутеж в грехе.
Один взглянул, ухмыляясь,
И сказал: «Товарищ! Брат!»
Х
Если широкий мир откатится,
Уходящий черный ужас,
Безграничная ночь,
Ни Бога, ни человека, ни места, чтобы стоять
Было бы для меня важным,
Если бы ты и твои белые руки были там,
И падение до гибели долгий путь.
XI
В уединенном месте,
Я встретил мудреца
Кто сидел, все еще,
По поводу газеты.
Он обратился ко мне:
«Сэр, что это?»
Тогда я увидел, что я больше,
Да, больше, чем этот мудрец.
Я ему сразу ответил,
«Старик, старик, это мудрость века».
Мудрец смотрел на меня с восхищением.
XII
«И постигнут грехи отцов.
головы
детей,
даже до третьего и четвертого поколения их
эта ненависть
меня «.
Что ж, тогда я ненавижу тебя, неправедный образ;
Злой образ, ненавижу тебя;
Итак, ударь своей местью
Головы этих человечков
Кто пришел слепо.
Это будет храбрый поступок.
XIII
Если есть свидетель моей маленькой жизни,
Моим крошечным мукам и борьбе,
Он видит дурака;
И нехорошо для богов угрожать глупцам.
XIV
Было малиновое столкновение войны.
Земли почернели и обнажились;
Женщины плакали;
Детки бегали, гадали.
Пришел тот, кто этого не понимал.
Он сказал: «Почему это?»
Тогда миллион попытался ответить ему.
Был такой замысловатый шум языков,
То еще причины не было.
XV
«Расскажи о подвигах войны».
Потом рассказали сказки, —
«Имеются кормовые трибуны.
И горькие бега за славой ».
А, я думаю, что были и более смелые поступки.
XVI
Милосердие ты ложь,
Игрушка женщин,
Удовольствие некоторых мужчин.
В присутствии правосудия,
Ло, стены храма
видны
Через твою форму внезапных теней.
XVII
Было много идущих тесной процессией,
Они не знали куда;
Но, в любом случае, успех или беда
Присутствовали бы все на равных.
Был один, кто искал новую дорогу.
Он ушел в глухие заросли,
И в конце концов он умер так, один;
Но они сказали, что у него хватило мужества.
XVIII
На небесах,
Несколько травинок
Стоял перед Богом.
«Что ты сделал?»
Тогда все, кроме одного маленького лезвия
Стал охотно рассказывать о заслугах своей жизни.
Этот остался немного позади, Стыдно.
В настоящее время Бог сказал,
«А что ты сделал?»
Маленький клинок ответил: «О мой Господь,
Мне горькая память,
Ибо, если я делал добрые дела,
Я не знаю их. »
Тогда Бог во всем своем великолепии,
Встал со Своего престола.
«О, лучшая травинка!» Он сказал.
XIX
Бог в гневе
Избивал мужчину;
Он громко надел на него наручники
С грозовыми ударами
Это зазвонило и покатилось по земле.
Все люди прибежали.
Человек кричал и сопротивлялся,
И безумно кусал к ногам бога.
Люди плакали,
«Ах, какой нечестивец!»
И «Ах, какой грозный бог!»
XX
Однажды ко мне пришел ученый.
Он сказал: «Я знаю дорогу, идите».
И я очень обрадовался этому.
Вместе мы поспешили.
Скоро, слишком рано, мы
Где мои глаза были бесполезны,
И я не знал путей ног моих.
Я держался за руку своего друга;
Но, наконец, он воскликнул: «Я заблудился».
XXI
До меня было
Миля за милей
Из снега, льда, раскаленного песка.
И все же я мог смотреть дальше всего этого,
В место бесконечной красоты;
И я мог видеть ее красоту
Кто гулял в тени деревьев.
Когда я смотрел,
Все было потеряно
Но это место красоты и она.
Когда я смотрел,
И в моем взоре желанный,
Потом снова пришел
Миля за милей,
Из снега, льда, раскаленного песка.
XXII
Однажды я увидел горы сердитые,
И стрелял в боях.
Против них стоял человечек;
Да, он был не больше моего пальца.
Я засмеялся и заговорил с одним рядом со мной,
«Сможет ли он победить?»
«Конечно», — ответил другой;
«Его деды много раз били их».
Тогда я увидел много добродетелей в дедах —
По крайней мере, для человечка
Кто стоял против гор.
XXIII
Места среди звезд,
Мягкие сады у солнца,
Сохрани свою далекую красоту;
Не пролей лучей на мое слабое сердце.
Так как она здесь
В месте черноты,
Не твои золотые дни
Ни твои серебряные ночи
Могу позвонить мне к вам.
Так как она здесь
В месте черноты,
Здесь я остаюсь и жду
XXIV
Я видел человека, преследующего горизонт;
Кругом и кругом они мчались.
Меня это встревожило;
Я обратился к этому человеку.
«Это бесполезно», — сказал я,
«Ты никогда не …»
«Ты лжешь», — кричал он,
И побежал дальше.
XXV
Вот могила нечестивого человека,
А рядом — суровый дух.
Пришла поникшая служанка с фиалками,
Но дух схватил ее за руку.
«Нет ему цветов», — сказал он.
Служанка плакала:
«Ах, я любил его.»
Но дух, мрачный и хмурый:
«Нет ему цветов».
Вот оно —
Если бы дух был справедлив,
Почему горничная плакала?
XXVI
Передо мной был холм могучий,
И долгие дни я лазил
Через снежные районы.
Когда передо мной был вид на вершину,
Казалось, мой труд
Был, чтобы видеть сады
Лежит на невероятных расстояниях.
XXVII
Молодежь в блестящей одежде
Пошел гулять в мрачный лес.
Там он встретил убийцу
Одетые все в старинные одежды;
Он, хмурясь сквозь чащу,
И кинжал трепещет,
Рванулась молодежь.
«Сэр», сказал последний,
«Я очарован, поверьте,
Умереть, таким образом,
В этой средневековой моде,
По лучшим легендам;
Ах, какая радость! »
Тогда он взял рану, улыбаясь,
И умер, довольный.
XXVIII
«Истина», — сказал путешественник,
«Это скала, крепость сильная;
Я часто бывал на нем,
Даже на самую высокую башню,
Откуда мир выглядит черным. »
«Истина», — сказал путешественник,
«Это дыхание, ветер,
Тень, призрак;
Долго преследовал я,
Но я никогда не касался
Подол его одежды «.
И я поверил второму путешественнику;
Ибо правда была для меня
Дыхание, ветер,
Тень, призрак,
И я никогда не касался
Подол его одежды.
XXIX
Вот, я вернулся из страны дальних солнц.
И я был в месте, где кишели рептилии,
Люди, иначе, с гримасами,
Сверху окутано черной непроницаемостью.
Я сжался, ненавидя,
Больной с ним.
И я сказал ему:
«Что это?»
Он отвечал медленно,
«Дух, это мир;
Это был ваш дом ».
ХХХ
Предположим, у меня хватит смелости
Пусть красный меч добродетели
Окунись в мое сердце,
Впускание к сорнякам земли
Моя греховная кровь,
Что вы можете мне предложить?
Замок с садом?
Цветочное царство?
Что? Надежда?
Тогда, продолжай, своим красным мечом добродетели.
XXXI
Много рабочих
Построен огромный шар из кладки
На вершине горы.
Тогда они пошли в долину внизу,
И повернулся посмотреть на их работу.
«Это великолепно», — сказали они;
Им понравилась вещь.
Внезапно он сдвинулся:
Это постигло их быстро;
Он всех до крови раздавил.
Но у некоторых была возможность визжать.
XXXII
Два или три ангела
Приблизился к земле.
Они увидели толстую церковь.
Маленькие черные потоки людей
Постоянно приходил и уходил.
И ангелы были озадачены
Чтобы знать, почему люди пошли так,
И почему они так долго оставались внутри.
XXXIII
Был один, которого я встретил на дороге
Кто смотрел на меня добрыми глазами.
Он сказал: «Покажи мне свои товары».
И это я сделал,
Протянул.
Он сказал: «Это грех».
Тогда я протянул другую;
Он сказал: «Это грех.»
Тогда я протянул другую;
Он сказал: «Это грех».
И так до конца;
Он всегда говорил: «Это грех».
И, наконец, я вскрикнул,
«Но другого у меня нет».
Тогда он посмотрел на меня
С добрыми глазами.
«Бедная душа!» он сказал.
XXXIV
Я стоял на шоссе,
И вот, пришло
Много странных разносчиков.
Мне каждый жестикулировал,
Протягивая маленькие изображения, говоря:
«Это мой образец Бога.
Теперь я предпочитаю этого Бога «.
Но я сказал: «Значит!
Оставь меня с моими собственными,
И забери свою прочь;
Я не могу купить твои образцы Бога,
Маленькие боги, которых вы по праву можете предпочесть. «
XXXV
Человек увидел в небе золотой шар;
Он залез на него,
И в конце концов он добился этого —
Это была глина.
А вот что самое странное:
Когда человек спустился на землю
И снова посмотрел,
Вот, золотой шар.
А вот что самое странное:
Это был золотой шар.
Да, клянусь небесами, это был золотой шар.
XXXVI
Я встретил провидца.
Он держал в руках
Книга мудрости.
«Сэр», — обратился я к нему,
«Дай мне прочитать».
«Дитя», — начал он.
«Сэр,» сказал я,
«Не думай, что я ребенок,
Я уже много знаю
из того, что у вас есть.
Да, много. »
Он улыбнулся.
Затем он открыл книгу
И держал его передо мной.-
Странно, что я так внезапно ослеп.
XXXVII
На горизонте собраны вершины;
И как я посмотрел,
Марш гор начался.
Идя маршем, пели,
«Да! Мы пришли! Мы пришли!»
XXXVIII
Однажды океан сказал мне:
«Смотри!
Там на берегу
Женщина плачет.
Я наблюдал за ней.
Пойди и скажи ей это-
Ее любовник я заложил
В прохладном зеленом зале.
Богатство золотого песка
И столбы кораллово-красные;
Две белые рыбы стоят на страже у его носилок.
«Скажи ей это
И многое другое-
Это царь морей
И плачет, старик, беспомощный.
Суета судьбы
Завалить руки трупами
Пока он не встанет как ребенок
С избытком игрушек ».
XXXIX
Бледные молнии сверкали в облаках;
Грянул свинцовый грохот.
Прихожанин поднял руку.
«Слушайте! Слушайте! Голос Бога!»
«Не так», — сказал мужчина.
«Голос Бога шепчет в сердце
Так нежно
Что душа останавливается,
Без шума,
И к этим мелодиям стремится,
Далеко, вздыхая, как малейшее дыхание,
И все существо еще должно слышать ».
XL
И ты меня любишь
Я люблю тебя.
Итак, ты холодный трус.
Да; но, возлюбленные,
Когда я к тебе стремлюсь,
Мужских мнений, тысяча зарослей,
Мое переплетенное существование,
Моя жизнь,
Пойманный в стерне мира
Как нежная вуаль-
Это меня останавливает.
Я не могу сделать никаких странных шагов
Без шума разрыва
Не смею.
Если любовь любит,
Нет мира
Ни слова.
Все потеряно
Сохранить мысль о любви
И место для мечты.
Ты меня любишь?
Я люблю тебя.
Итак, ты холодный трус.
Да; но, любимый-
XLI
Любовь гуляла одна.
Камни рассекали ее нежные ноги,
И терновник порвал ее прекрасные конечности.
Пришел к ней товарищ,
Но, увы, он не помог,
Ибо его звали душевная боль.
XLII
Я гулял по пустыне.
И я плакал,
«Ах, Боже, забери меня отсюда!»
Голос сказал: «Это не пустыня».
Я закричал: «Ну, но-
Песок, жара, безлюдный горизонт ».
Голос сказал: «Это не пустыня».
XLIII
На ветру донесся шепот:
«До свидания! До свидания!»
Мелкие голоса кричали в темноте:
«До свидания! До свидания!»
Тогда я протянул руки.
«Нет-нет-»
На ветру донесся шепот: «Прощай! Прощай!»
Мелкие голоса кричали в темноте:
«До свидания! До свидания!»
XLIV
Я был в темноте;
Я не мог видеть своих слов
И желания моего сердца.
Затем внезапно возник великий свет —
«Впусти меня снова в темноту».
XLV
Традиция, ты — кормление грудью детей,
Ты молоко для младенцев живительное;
Но нет в тебе мяса для мужчин.
Тогда-
Но, увы, все мы младенцы.
XLVI
Многие красные дьяволы бежали из моего сердца
И на странице,
Они были такими крошечными
Ручка могла их размять.
И многие боролись с чернилами.
Это было странно
написать в этой красной гадости
Из всего сердца.
XLVII
«Думай так, как я думаю», — сказал мужчина,
«Или вы ужасно злы;
Ты жаба «.
И после того, как я подумал об этом,
Я сказал: «Тогда я буду жабой.«
XLVIII
Жил-был мужчина-
Ах, как мудро!
Во всем пить
Он обнаружил горькое,
И во всем на ощупь
Он нашел жало.
Наконец он воскликнул так:
«Нет ничего-
Нет жизни,
Без радости,
Без боли-
Нет ничего кроме мнения,
И будь к черту мнение ».
XLIX
Я стоял в раздумьях в черном мире,
Не знаю, куда направить ноги.
И я увидел быстрый поток мужчин
Лить беспрерывно,
Наполненные нетерпеливыми лицами,
Поток желания.
Я им звонил,
«Куда вы идете? Что вы видите?»
Меня позвали тысячи голосов.
Тысяча пальцев указала.
«Смотри! Смотри! Вот!»
Не знаю.
Но вот! В далеком небе сияло сияние
Невыразимое, божественное-
Видение, нарисованное на покрывале;
А иногда было,
А иногда и не было.
Я заколебался.
Тогда из ручья
Пришли ревущие голоса,
Нетерпеливый:
«Смотри! Смотри! Вот!»
И снова я увидел,
И прыгнул, не колеблясь,
И боролся и злился
С разложенными зажимными пальцами.
Твердые холмы разорвали мою плоть;
Пути укусили мои ноги.
Наконец-то я посмотрел еще раз.
Никакого сияния в далеком небе,
Невыразимое, божественное;
Нет видения, нарисованного на покрывале;
И всегда глаза болели по свету.
Тогда я плакал в отчаянии,
«Я ничего не вижу! Ой, куда мне идти?»
Поток снова повернулся лицом:
«Смотри! Смотри! Вот!»
И в слепоте моего духа
Они кричали: «Дурак! Дурак! Дурак!»
л
Ты говоришь, что святой,
И это
Потому что я не видел, чтобы ты грешил.
Да, но есть такие
Кто видит, что ты грешишь, мой друг.
LI
Человек предстал перед странным Богом —
Бог многих людей, к сожалению, мудрый.
И божество громко прогремело,
Толстый от ярости и пыхтения.
«Преклонить колени, смертный, и съежиться.
И пресмыкаться и поклоняться
Моему Особо Высокому Величеству «.
Мужчина скрылся.
Тогда этот человек пошел к другому Богу —
Бог его сокровенных мыслей.
И этот посмотрел на него
С мягкими глазами
Горит с бесконечным пониманием,
И сказал: «Моя бедная дитя!»
ЛИИ
Зачем ты стремишься к величию, дурак?
Пойдите, сорвите сук и наденьте.
Достаточно.
Милорд, есть некоторые варвары
Кто наклоняет носы
Как будто звезды были цветами,
И слуга Твой заблудился среди пряжек их.
Хорошо бы я смотрел даже на их глаза.
Дурак, поди сук и надень его.
LIII
я
Свирепый Бог,
Штамп по небу
С громким чванством,
Я не боюсь Тебя.
Нет, хотя с Твоего высшего неба
Ты вонзишь свое копье в мое сердце,
Я не боюсь Тебя.
Нет, если удар не
Как молния, поражающая дерево,
Я не боюсь Тебя, задыхающийся хвастун.
ii
Если ты можешь заглянуть в мое сердце
Что не боюсь Тебя,
Ты увидишь, почему я не боюсь Тебя,
И почему правильно.
Так не угрожай, Ты, копьями окровавленными,
Иначе уши твои возвышенные услышат проклятия.
iii
Виталь, есть Тот, кого я боюсь:
Боюсь увидеть на этом лице печаль.
Возможно, друг, Он не твой Бог;
Если так, плюнь на Него.
Этим вы не будете сквернословить.
Но я-
Ах, скорее я умру
Чем увидеть слезы в тех глазах моей души.
LIV
«Это было неправильно», — сказал ангел.
«Ты должен жить как цветок,
Держит злобу, как щенок,
Ведет войну, как ягненок. »
«Не так», — ответил мужчина.
Который не боялся духов;
«Это плохо только для ангелов
Кто может жить, как цветы,
Злоба, как щенки,
Ведут войну, как ягненки.«
LV
Человек трудился на горящей дороге,
Никогда не отдыхает.
Однажды он увидел толстую тупую задницу
Улыбаясь ему с зеленого места.
Человек в ярости вскрикнул,
«Ах! Не смейся надо мной, дурак!
Я тебя знаю-
Весь день набивать себе брюхо,
Похоронить свое сердце
В траве и нежных побегах:
Тебя этого не хватит. »
Но жопа ухмыльнулась ему только с зелени
место.
LVI
Человек боялся, что может найти убийцу;
Другой, что он может найти жертву.
Один был мудрее другого.
LVII
Глазом и жестом
Ты говоришь, что ты святой.
Я говорю, что ты лжешь;
Потому что я видел тебя
Снимите пальто
От греха на руках
Маленького ребенка.
Лжец!
LVIII
Мудрец блестяще читал лекции.
Перед ним два изображения:
«Вот это дьявол,
А это я «.
Он отвернулся.
Тогда хитрый ученик
Поменял позиции.
Снова повернул мудреца:
«Вот это дьявол,
А это я «.
Ученики сидели, ухмыляясь,
И радовался игре.
Но мудрец был мудрецом.
LIX
Прогулка по небу,
Мужчина в странной черной одежде
Обнаружена сияющая форма.
Тогда его шаги были нетерпеливыми;
Он благоговейно поклонился.
«Милорд», — сказал он.
Но дух не знал его.
LX
По дороге моей жизни,
Передал мне много прекрасных существ,
Одетый во все белое и сияющий.
К одному, наконец, я произнес речь:
«Кто ты?»
Но она, как и другие,
Укрыла лицо капюшоном,
И ответил поспешно, с тревогой:
«Я, конечно, доброе дело;
Вы часто видели меня. »
«Не без капюшона», — ответил я.
И с опрометчивой и сильной рукой,
Хоть она и сопротивлялась,
Я снял завесу
И всмотрелся в черты тщеславия.
Она, пристыженная, продолжила;
И после того, как я задумался,
Я сказал о себе,
«Дурак!»
LXI
я
Были мужчина и женщина
Кто согрешил.
Тогда человек наложил наказание
Все на ее голове,
И весело ушла.
ii
Были мужчина и женщина
Кто согрешил.
И этот мужчина стоял с ней.
Как на ее голове, так и на его,
Упал удар и удар,
И все люди кричат »Дурак!»
Он был храбрым сердцем.
iii
Он был храбрым сердцем.
Не могли бы вы поговорить с ним, друг?
Ну он мертв,
И вот твоя возможность.
Пусть будет твое горе
Что он мертв
И ваша возможность упущена;
Ибо в этом ты был трусом.
LXII
Был человек, который жил огненной жизнью.
Даже на ткани времени,
Где фиолетовый становится оранжевым
И оранжево-фиолетовый,
Эта жизнь светилась,
Жуткое красное пятно, несмываемое;
Но когда он был мертв,
Он увидел, что он не жил.
LXIII
Был большой собор.
К песням торжественным,
Белое шествие
Перемещен к алтарю.
Главный человек там
Был прямо и гордо держался.
Но некоторые могли видеть, как он съежился,
Как в опасном месте,
Кидая испуганные взгляды в воздух,
Старт угрожающим лицам прошлого.
LXIV
Друг, твоя белая борода метет землю.
Почему стоишь, выжидающий?
Вы надеетесь это увидеть?
В один из ваших мертвых дней?
Твоими старыми глазами
Вы надеетесь увидеть
Триумфальный марш справедливости?
Не ждите, друг!
Возьми свою белую бороду
И твои старые глаза
В более нежные земли.
LXV
Когда-то я знал прекрасную песню,
Это правда, поверьте мне-
Это были все птицы,
И я держал их в корзине;
Когда я открыл калитку,
Небеса! Все улетели.
Я закричал: «Вернись, мыслишки!»
Но они только посмеялись.
Они летели на
Пока они не были как песок
Брошено между мной и небом.
LXVI
Если бы я сбросил это рваное пальто,
И иди свободно в могущественное небо;
Если я там ничего не найду
Но бескрайний синий,
Безголосый, невежественный-
Что тогда?
LXVII
Бог лежал мертвым на небесах;
Ангелы спели гимн конца;
Ветры пурпурные застонали,
Их крылья капают-капают
С кровью
Это упало на землю.
Это, стонущая штука,
Почернел и затонул.
Тогда из дальних пещер
Мертвых грехов
Пришли монстры, обезумевшие от желания.
Они сражались,
Бродил по миру,
Кусочек.
Но при всей грусти это было печально-
Женщина руками пыталась прикрыть
Голова спящего человека
Из пасти последнего зверя.
LXVIII
Ускорение духа
Через просторы ночи;
И когда он мчался, он звал,
«Боже! Боже!»
Он прошел долины
черной смертельной слизи,
Когда-либо звонил,
«Боже! Боже!»
Их отголоски
Из расщелины и пещеры
Издевался над ним:
«Бог! Бог! Бог!»
Флот на равнины космоса
Он ходил, всегда звал,
«Боже! Боже!»
В конце концов, он закричал,
Безумный в отрицании,
«Ах, Бога нет!»
Быстрая рука,
Меч с неба,
Ударил его,
И он был мертв.